Олег Куденко - Орбита жизни

А когда вернулись в Саратов, узнали важную новость.

Прибежал в общежитие Виктор Порохня и кричит:

— Ребя, в аэроклуб принимают четверокурсников!

В тот же день Юрий Гагарин, Виктор Порохня, Петр Семейкин, Иван Логвинов и Михаил Чекунов подали заявления в аэроклуб.

Было очень удобно: аэроклуб совсем близко от техникума и от общежития. Сколько раз потом бегал он сюда из общежития с улицы Мичурина, где за литой металлической оградой было голубое крыльцо с зеленой вывеской, где перед домом шелестел листвой маленький садик со скамейками под ясенями!.. Где так хорошо было готовиться к зачетам!.. И вот уже мелькнули розовые стены, полыхнули закатным золотом широкие окна, в которые смотрится расположенный напротив пединститут, заслонили угловые дома его общежитие, от которого прямехонько бежит дорога на Волгу. Направо вниз, потом налево, и вот он — аэроклуб. Этот старый особняк со стрельчатой башенкой и ветвистыми деревьями за каменной оградой, дом по Рабочей улице под номером 22, быстро стал ему родным. С пыльной, горячей улицы легко взбегал он на второй этаж, и сразу охватывало его привычное сдержанное волнение. Такое же, как позже и на аэродроме.

…Всю жизнь Гагарин брал на свои плечи двойную нагрузку. На последнем, самом трудном курсе техникума он подал заявление на отделение пилотов. Это было 26 октября 1954 г. 13 человек приказом № 82 были зачислены в Саратовский аэроклуб. Четвертым в этом списке стояло имя Юрия Гагарина.

И вот они в аэроклубе. Оказывается, путь в небо гораздо менее романтичен, чем это им думалось. Долгие беседы и теоретические занятия, учебники и инструкции, задачи и изучение материальной части…

Самый сложный раздел аэродинамики — характеристики силовых установок. Этот раздел большинству ребят, и особенно девчатам, давался с неимоверным трудом. Юрий же усвоил его за несколько часов. И преподаватель Петр Владимирович Соколов был очень доволен, когда Гагарин бойко, без запинки, рассказывал о мощности и ресурсе двигателей, о системах моторов.

Были у него дополнительные дела и в техникуме. Изо дня в день Юрий оставался в аудитории, чтобы помочь подготовиться к экзаменам одному из своих товарищей. В коридорах тихо, а из одного класса доносятся неторопливые голоса.

— Так что же, Котов, будем делать с этой теоремой? — наставительно спрашивал Юрий, невольно копируя преподавателя.

— Решать надо…

— Вот ты не спеша и сообрази, какое может быть доказательство, если прямая A пересекается в точке C…

Мастер производственного обучения Анатолий Иванович Ракчеев тихо прикрывал дверь аудитории. Он был спокоен за Котова: теперь-то он сдаст экзамен! Раз за дело взялся Гагарин — все будет в порядке. И Анатолий Иванович нисколько не удивился, когда Котов действительно успешно сдал экзамен.

Мастер хорошо помнил, как Гагарин взялся изготовить очень сложную деталь для сборочного участка мастерской и как по одной разметке, без специальных приспособлений, формовал ее. Только специалист знает, какое это нелегкое дело. Но Гагарин с ним успешно справился.

Между тем зима 1955 г. для Юрия была прежде всего «дипломной». Тема Гагарину досталась большая и сложная: «Разработка литейного цеха крупносерийного производства на 9 тысяч тонн литья в год». Причем мало было написать проект и вычертить чертежи. Предстояло также разработать и описать технологию изготовления деталей и методику производственного обучения в ремесленном училище по изготовлению этих деталей.

Хотя теперь большую часть дня Юрий проводил в библиотеке, вечером он все же отправлялся в аэроклуб. Юрий к этому привык еще раньше — в ремесленном. Он уже давно жил и учился «в две тяги», а иногда и в три-четыре: спорт и общественная работа всегда занимали немалую долю его времени.

Работа над дипломом увлекла Гагарина. Он больше и больше представлял себе проект, автором которого ему суждено стать.

Вот сердце литейного предприятия — плавильное отделение. Здесь установлены плавильные агрегаты, где шихта — чугунные чурки и металлолом — при температуре 1300—1500° превращается в жидкий металл.

Когда металл готов, его выливают в ковши, а затем в формы. Форма — это вместилище, полое внутри. Пустоту и заполняет расплавленный металл.

Всего несколько минут расплавленный металл заполняет форму, которую так долго готовил большой коллектив людей.

Отливка остыла — теперь «землю» выбивают, а деталь идет в обрубочное отделение. Здесь ее подвергают механической обработке: срезают шероховатости, швы. Получаются отходы металла. Только на этих отходах машиностроительные предприятия теряют миллионы рублей. Вот Юрий и думал: а нельзя ли применить точное литье под давлением, чтобы механическую обработку свести к минимуму? Он смотрел типовые проекты, считал, советовался с руководителями проекта…

Работа над дипломом постепенно входила в свое русло. Он уже прочитал всю необходимую литературу и сделал расчеты. Оставалось лишь выполнить чертежи. Но как раз в этот момент началась подготовка к полетам в аэроклубе…

Прежде чем курсанта допускали к полетам, он должен был прыгнуть с парашютом. Свободного времени было мало, а тут два раза подряд они впустую приезжали на аэродром!

— Погоды нет, ребята, и сегодня не будет, — говорил им Мартьянов, инструктор, который отвечал за летную подготовку. — Можете, конечно, подождать, но у меня такое впечатление, что сегодня надежды на погоду мало. Видите, ветерок. При таком ветре вам еще прыгать рано. Вам надо начинать при нормальных условиях.

Для приличия будущие летчики еще некоторое время сидели, ждали, хотя в душе многие были рады, что трудного и опасного испытания на этот раз не будет. Вяло перебрасывались шутками, а когда инструктор снова приходил, вскакивали с мест, но Мартьянов сообщал, что вылет окончательно отменен.

Оба раза Юрий уезжал с аэродрома злой и недовольный. «Прыгать — так бы уж сразу! А чего резину тянуть! И так трудно с дипломом, а тут еще эти пустые поездки!»

Только на третий раз аэродром встретил их хорошей погодой: утро было безоблачное и спокойное. В тот день вместе с ними на аэродром приехали девчата из другого техникума. Они и раньше, вероятно, уже встречались, но Юрий их не запомнил. А сейчас приметил. Да и трудно было не приметить. Бледные, перепуганные, с сонными лицами, они внушали чувство жалости. «Словно совы в зимнем лесу нахохлились», — подумал Юрий, глядя, как девушки неумело тащат ранцы с парашютами. «Неужели и у меня такой же вид?» — подумал он и пристроился к остальным курсантам, вставшим в шеренгу, чтобы выслушать последние советы инструктора.

— Ну как, страшно? — спросил Юрий крайнюю в строю русоволосую девушку с загорелым лицом.