Георгий Санников - Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Начало марта 1942 года. Немцев к этому времени отогнали от Москвы на несколько сот километров. Столица была надежно прикрыта с воздуха мощной ПВО, и ни одна попытка немцев пробиться к Москве не увенчивалась успехом.

Стоял солнечный, еще морозный день. Москва в те времена была тихой. Городской транспорт работал не в полную мощь. Автомашин было мало. Неожиданно Старая площадь содрогнулась от мощного взрыва, чему предшествовал, и довольно долго по времени, уже известный москвичам свист падающей с большой высоты авиационной бомбы. Но ведь уже несколько месяцев немцы не бомбили Москву, что случилось? Как над городом мог оказаться вражеский самолет? Мощным взрывом бомбы был обрушен угол здания ЦК. Бомба попала в самый угол старинной постройки дома. И практически вся взрывная волна была поглощена открытым пространством и больших разрушений в этой части здания не произвела. К счастью, это произошло во время обеденного перерыва. Почти все сотрудники были в столовой вне основного здания, а высокое начальство разъехалось на обед. В той части здания, куда попала бомба, находился только один человек — комендант. Рухнувшей балкой ему перебило ноги. Одну удалось спасти, вторую пришлось ампутировать. Позже выяснилось, что в тот день незамеченный системой ПВО немецкий дальний бомбардировщик «Фокке-Вульф-200» на большой высоте неожиданно появился над Москвой. Поднятым истребителям удалось догнать немецкий самолет, но на слишком большой высоте у наших истребителей отказало оружие и немец ушел безнаказанно. Такая вот история. Старик еще долгие годы продолжал работать комендантом. Это была тяжелая и ответственная работа — он ведал всеми техническими вопросами. Его хорошо знал сам Сталин.

По поручению посла я несколько раз выезжал с его гостем в город. Он удивил меня своей скромностью и отношением к заграничному «барахлу» — почти никакого интереса. Он восторгался только великолепными немецкими детскими игрушками (купил несколько для своих внуков). Неожиданно меня вызвал посол и поручил вывезти гостя в Западный Берлин. Старик никогда не сталкивался с западным миром и хотел сам убедиться в его порочности и силе воздействия буржуазной пропагандистской рекламы западного образа жизни. В «помощь» нам Михаил Георгиевич выделил еще одного сопровождающего — первого секретаря Петра Петровича Сорокина, прибывшего несколько месяцев назад в Берлин после окончания Высшей дипломатической школы МИД. До этого Сорокин был секретарем парткома одного крупного завода в Москве. Я вел машину, рядом сидел гость. Сорокин разместился сзади и по ходу моего рассказа о Западном Берлине в историческом плане никак меня не комментировал. Но, когда я стал приводить цифры и некоторые аргументы по поводу быстрого экономического роста этой западной части Берлина, о настроениях населения, в частности рабочего класса, о повышающемся благосостоянии, Сорокин попытался меня слегка поправить. Старик сразу же встал на мою сторону, мол, не надо ему цитировать газету «Правда», все гораздо сложнее, мы имеем дело с опытным идеологическим противником, он, Старик, не разделяет позицию германской социал-демократии, других буржуазных партий, так как они враги коммунизма, но нельзя не считаться и с некоторыми достижениями Запада и более высоким уровнем жизни, чем у нас. При этом он показал рукой на дома так называемого жилого социального фонда, где проживали в основном рабочие западноберлинского филиала концерна «Сименс». Далее гость поинтересовался снабжением Западного Берлина, продуктами питания, предметами первой необходимости, всеми теми товарами, которые необходимы человеку. Мы ему пояснили, что с этим здесь все в порядке. Подавляющая часть продукции производится в городе. Много поступает товаров из ФРГ. Частично из ГДР, а овощи — в основном из фермерских хозяйств Западного Берлина, коих в городе более 140. По ходу движения машины гость видел множество мелких магазинчиков, кафе, закусочных. Небольшие витрины этих заведений демонстрировали свои товары.

Пора было возвращаться домой. Маршрут наш проходил через площадь Виттенбергерплатц, на которой находился самый крупный торговый центр Западного Берлина — KaDeWe — Kaufhaus des Westens (Торговый дом Запада, но многие берлинцы, считая свой город центром мира, гордо называют магазин — Торговый дом мира, Kaufhaus der Welt). Мы медленно двигались в потоке машин. Из автомашины совсем близко от нас хорошо просматриваются огромные витрины этого магазина. Молчим. Гость с повышенным интересом смотрит на витрины. Неожиданный голос Сорокина:

— Это только на витринах, а зайдешь — шаром покати. Гость:

— А давайте зайдем.

Я молчу. Сорокин пытается отговорить Старика. Что-то утвердительно доказывает, ссылается на скорый обед в посольстве. Я продолжаю молчать. Гость проявляет настойчивость, и мы подчиняемся его желанию. В магазине шесть этажей. Последовательно обходим все отделы магазина. В этом торговом центре можно было приобрести любые товары, нужные человеку, от хозмелочей, до готового платья. Последний этаж — продуктовый — привлек особое внимание гостя. Он с нескрываемым удивлением рассматривал громадных днестровских раков, естественно живых, в большом аквариуме. Буквально горы советских деликатесных консервов, от камчатских крабов до разных видов семги, поражающих покупателя своим разнообразием — от мало-мало соленой, малосоленой, среднесоленой, слабосоленой и нормально соленой — и своим великолепным товарным видом. Воображение гостя поразило также обилие экзотических фруктов и овощей и необычайно широкий ассортимент молочной и кисломолочной продукции, совершенно непривычный взгляду советского человека в те годы.

Молча спускаемся вниз. Молча садимся в машину. Отъехав немного, Старик мрачно произносит:

— Да, шаром там покатить действительно негде…

Летом 1960 года мне в посольство позвонил сотрудник Представительства КГБ в Карлсхорсте Саша Г.

— Есть указание руководства. Завтра, в субботу, вечером будь дома. Поедем в Западный Берлин. Подробности сегодня вечером. Я к тебе зайду домой.

Вечером в пятницу мы с Г. обговорили предстоящее мероприятие в Западном Берлине. Поздно вечером в субботу мы в аэропорту Темпельхоф должны были забрать из ячейки для хранения вещей авиапассажиров чемодан, заранее заложенный туда нашим человеком. Шифр для открытия ячейки и время изъятия Г. были известны. Машина с дипломатическим номером. А посему задержанию и осмотру не подлежала. Водитель, то есть я, — обладатель дипломатического паспорта, тоже был лицом как бы неприкосновенным. Все это, разумеется, условно. Выехали. Запарковали машину и спокойно проследовали в зал, где находились багажные ячейки. Саша набрал нужный номер, чемодан был извлечен, погружен в машину, и мы благополучно пересекли секторальную границу. В Карлсхорсте у меня на квартире мы с Сашей открыли чемодан и внимательно осмотрели лежавшие там вещи, затем составили подробный своеобразный реестр всего содержимого. Характер кем-то подобранных вещей вызвал у нас некоторое недоумение, но мы это не обсуждали, никаких предположений на этот счет не делали и не удивлялись — в разведке возможна любая неожиданность. В чемодане были носильные вещи — дамский костюм, несколько платьев, блузки, нижнее белье, колготки, две пары туфель, набор дорогого парфюма. Золотые браслет, часы, два или три кольца. Как было принято, в реестре мы указали, что все украшения «желтого металла». Несколько пар детской обуви, и, что странно, ботиночки были разного размера, как бы «на вырост», несколько детских носильных вещей и тоже «на вырост». Или, как мы подумали, вещи были предназначены разновозрастным детям.