Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

Все-таки я — женщина. И психика наша тоньше, чувствительнее и главное ранимее.

Сегодня еду к сыну.

Мой Володечка остаётся в больнице ещё недели на две: хотят долечить до конца.

Раньше после поездок я всегда, чувствовала себя хорошо. Сейчас же и поездка не вызвала хоть какого-нибудь оживления в душе.

Нет, не напишу я обещанной статьи к 9-му мая в газету, да и едва ли скоро буду опять писать. Умирает душа, совсем умирает, и я бессильна тут что-либо сделать.

Как же ты не понял, что не смогу я жить без тебя? Без дружбы твоей не смогу.

Я знаю, когда-то будет снова большой разговор с тобой, обязательно будет.

Но будет уже слишком поздно. Почему приходишь на помощь ты слишком поздно, когда сделать уже ничего нельзя, почему не приходишь во время? Почему?

Бесполезно спрашивать. Не ответишь.

Серёжа 13-го отправляется в армию. Уже есть повестка. Как-то у него пойдёт служба?

Вот и ещё одного сына отдаём в распоряжение государства.

Серёжа по моему заказу привёз целый букет подснежников. Я не знаю, есть ли где ещё цветы, подобные подснежнику. Они как будто вобрали в себя неповторимую юность природы. Их нежные белые лепестки, будто чистая душа человека. В низком поклоне перед могучим светилом склонили они головы, и оно чуть-чуть покрасило их в фиолетовый цвет. Все они так же тонки и хрупки, как душа молодой девушки, открытая для любви и счастья. А их нежный аромат? Какой тихой радостью наполняет он того, кто вдохнул его! Будто вся весенняя свежесть войдёт в тебя и не горе, а светлая радость, такая же нежная и хрупкая, готовая вот-вот увянуть, как этот цветок, родится в душе.

Букет подснежников действительно пробудил в душе радость.

9го Мая был тёплый, ясный, солнечный день. После митинга отправились на луга варить уху и пить спиртное. Вместе с девочками Леной Б. и Светой Л. От души радовалась теплу и солнцу. И в голове торжествующая мысль: «Подожди, мы ещё посмотрим, кто вперёд состарится, ты или я».

С девчонками убежали качаться на высокой качели. Все трое получили несказанное удовольствие. Два часа пролетели незаметно. Нас хватились, побежали искать, (мы ушли не сказавши). В общем, нам попало. Но ничего, мы все равно, как заговорщики, терпеливо перенесли огорчение: радость была сильнее.

Сделали вечерок по случаю предстоящего ухода Сергея в армию. Пришли все мои проживающие здесь бывшие десятиклассники. Даже Коля Фефилов из Кокмана прибыл. С удовольствие их поила и кормила. Очень мне помогла К.А… Как мама. Радуюсь, что молодежь в моем присутствии чувствует себя свободно и даже сообщает на ухо секреты. Я, конечно, их тщательно оберегаю от распространения и не стараюсь проявлять излишнего любопытства. Доверие — очень хрупкая вещь и её легко можно сломать. А какая она ценная!

Сегодня утром пригласила Бёрдовых на чай. Я люблю бывать в их семье, всегда мне хочется сделать им что-то приятное. Все-таки прошлое трудно забывается. Да и забудется ли? Хотя горечь от всего пережитого постоянно живет в душе. Наверное, нет ни одного человека, к которому В.Г. был бы так же несправедлив, как ко мне. Но К.А. и Г.Ф., не виноваты, что он стал такой. Они сами переживают немало горьких минут от его несправедливого отношения и к ним.

Несправедливого, нечуткого и невнимательного. Мне просто постоянно хочется как-то сгладить его невнимательность к ним. Постоянно живёт во мне жгучее чувство стыда за себя, за то, что кто-то посмел обращаться со мной как с маленьким ребёнком, как с глупенькой девочкой, которой можно соврать, погладить по головке, успокоить и тут же равнодушно отвергнуть.

Ох, дурра! Какая же я дурра! Где гордость, где чувство собственного достоинства, где самолюбие?

Нет, неправда, есть всё это у меня, и рабой я никогда ничьей не буду.

Сегодня мне очень грустно. Все-таки тяжело матери отдавать своих сыновей, пусть даже и государству. Вот когда начинаешь особенно остро чувствовать, что они, дети твои, плоть от плоти твоей, кровь от крови твоей.

«Хорошие у вас дети», — говорят нам сейчас. А сколько было сил приложено, чтобы стали они такими!

Очень скучаю и о Володе. Всё время в ушах стоит его просящий голос: «Мама, ты хоть немножко погуляй со мной. После четырех нас отпускают погулять». Скоро мой сынок, привезу тебя домой.

Нет, самое светлое помещение с окнами на юг, на простор лесов и полей, которое стоит пока заколоченным в душе, я отдам все-таки моим детям.

Вот думаю: летом съезжу в Красногорское, зайду в РК, в отдел пропаганды и агитации, и попрошу дать мне возможность вести где-нибудь политзанятия. Пусть дадут что-нибудь посолиднее. Будет здоровье, в четырех стенах я, конечно, не запрусь. Перепробую все общественные дела, пока не найду занятие по душе, такое, где могут отдать силы и знания, что есть ещё у меня. И свою идейную убеждённость. И свою принципиальность. И свою прямоту. И свою смелость. И свою честность.

Должность народного заседателя? По мне. Участие в административной комиссии? По мне. Нештатный корреспондент газеты? По мне. Только писать я никогда не буду равномерно. Какой-то подъём появился в душе, желание, во что бы то ни стало написать, сказать всем, и я пишу статьи 2–3 подряд. Душевный спад потом, перерыв, порой длительный. Потом опять подъём.

Наверное ни один человека не скажет, что у меня не ровный характер. А вот в душе то буря, то затишье, то лёгкая рябь, то подъём, то спад, то жить не хочется, то жизнь хороша и какая радость жить, то я самая счастливая на свете, то самая несчастная, то судьба приходит в трудные минуты мне на помощь, то вдруг лишает меня даже самого необходимого для жизни. Сейчас уже хоть то хорошо, что когда начинается душевный спад, и жить не хочется, и вдруг потеряешь тропинку в жизненных дебрях, и померкнет свет впереди, я знаю, что всё это пройдёт, что снова вспыхнет потухший свет, и надежда снова проснётся в душе, и снова начнётся душевный подъём.

Одному только правилу я твёрдо следую, всю мою жизнь: какое бы настроение у меня ни было, с людьми должна я быть всегда приветлива, всегда помочь, если это нужно кому-то. У каждого человека своего горя много, чтобы на плечи взваливать ещё и своё. Стараться не приносить людям горьких минут, если они не заслуживают этого, если он не отравляет жизни другим людям. И всегда я буду беспощадна к тем, кто мешает людям нормально жить, кто отравляет радость.

Сегодня проводили Серёжу в армию.

Серёжа по характеру мягче и отзывчивее, чем Коля. Так не хотелось ему уходить в армию от рыбалки и леса. «Лучше бы осенью взяли, только не от лета», — сетовал он.

Но призыв есть призыв. И вот он последние минуты дома….