Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

И все-таки весь коллектив не мог защитить Пещерова, не довести дело до суда, не мог, потому что был неправ. Нет, они ничего не поняли, наши коллеги, они обвинили нас за то, что «вытащили сор из избы». Скрыть незаконную сделку мы не могли, потому что принимали человека в партию. Больше всего обвинений в том, что «губили» человека, пришлось на мою долю за статью в газете, написанную по поводу этого дела. Тогда райком поддержал нас. И о статье «Чего стоит доброта?» В.Г. тогда сказал: «Это лучшее, что было в нашей печати». Для меня это была большая поддержка. Прошло уже 4 года, а коллектив до сего времени не простил мне моей «вины».

«Слишком жестоко с ним обошлись», «погубили человека», — это мнение до сих пор живёт в коллективе. Я твёрдо убеждена, что воспитать идеологически стойких людей могут только люди, идеологически стойкие, верные ленинским идеалам, активные, требовательные к себе и к людям.

Быть добрым ко всем, делать так, чтобы на тебя никто не обижался, как делает это, например, наша Галина Мих., проще всего. Я всегда была против такой доброты. Должен человек бояться того, что его недостойный поступок получит резкое коллективное осуждение. Только тогда он не будет совершать этого поступка.

«Откуда вы знаете, может, я тоже в душе осуждаю», — сказала как-то Галина Мих. мне на мое замечание по поводу её замечания к неправильному поступку кого-то из коллектива. «В душе осуждаю», а вслух молчу. Что толку от такого осуждения? А что вслух сказать? «Не хочу портить отношения».

Нет, не боялась я «портить отношения», когда это нужно было. И не раскаиваюсь в этом.

Все мои планы летят к чёрту. Сегодня ездила по направлению нашей больницы в Красногорскую по поводу заболевания уха. Дали направление в Ижевск на операцию. А давление 100/190. Вот тебе и путешествия на лето. Вот тебе и «поборемся». Да крепко наступила на меня ногой судьба. И я под её ступней корчусь, извиваюсь, хочу ещё чего-то сделать, чего-то достичь, а судьба моя смотрит на меня с пренебрежением и ехидно улыбается, стараясь прижать ещё крепче к земле. Скоро ей надоест заниматься этим, и она окончательно прихлопнет меня. Вот тебе и «хозяин своей судьбы», «кузнец своему счастью».

И все-таки я не уйду в «пассив», пока есть у меня силы, не протянусь пластом под твоим сапогом, судьба!

Давно ли ещё мои товарищи говорили мне, что я всех крепче из них по здоровью, не болею, жизнерадостна и бодра. Прошло два года, и я стала совсем другой. И болезни одна за другой вяжутся ко мне: то голова, то сердце, то ухо, то ноги. Настоящий престарелый пенсионер. Как много все-таки для человека значит душевное состояние! Стоило потерять душевное равновесие, как болезни одна за другой точно по команде, ринулись на меня. Да и освобожусь ли уж теперь? А впрочем, какое-то безразличие ко всему появляется порой.

К чему? Зачем? — задаю я часто себе такие вопросы.

Нет, не прощает природа вопроса: «Стоит ли дальше жить?»

Жестоко наказывает она того, кто хоть однажды поставил перед собой такой вопрос.

Так и надо. Пусть наказывает. Заслужила.

Ушла из моей жизни Ава, ушла мама, Алёша, В.Г., сейчас ушёл коллектив, ушла привычная работа. И как-то стало пусто, необычно пусто в жизни.

И я никак не могу свыкнуться с этой пустотой, чем-то заполнить её.

Что у меня осталось ещё? Дети.

Я тщательно пока стараюсь заполнить образовавшуюся брешь.

Ни близких друзей, ни работы, ни большого чувства не стало у меня, не стало того, без чего человек не может нормально жить, чувствовать себя человеком.

Сейчас, когда меняется образ жизни, снова и снова оглядываешь свой жизненный путь. Всегда ли я поступала правильно? Можно ли было поступить по-другому? Многое уже забылось. Но многое и помнится. В большинстве случаев я, на мой взгляд, поступала верно. Но помнятся и такие случаи, в которых я сейчас осуждаю своё поведение. Не так надо было поступить, когда я узнала о связи Пети с техничкой Верой. Как-то по-другому. Я же среагировала так, как любая другая баба. Но как бы нужно было тут поступить, я и до сих пор не знаю, потому, что не решала потом этого вопроса.

Не так надо было поступить и тут, когда узнала, что В.Г. отклонил мою кандидатуру на награждение. Очень некрасиво выглядел мой поступок со стороны. Не зря Там. Андр. осудила меня тогда, прямо сказав им об этом.

И вот в моих отношениях к правонарушителям.

И тут следую выводу: раз свобода воли есть осознанная необходимость, значит надо создать для людей такие условия, чтобы выполнение правил общежития стало необходимостью. «Мне необходимо выполнять общепринятые нормы морали, иначе я вызову резкое осуждение всего коллектива, иначе коллектив отвернется от меня», — такое убеждение надо воспитывать в человеке. А значит, должно быть, это резкое осуждение проступка со стороны коллектива. Только тогда человек почувствует, что он поступил неверно и что дальше так поступать нельзя.

Если же один осуждает, другой молчит, а третий хуже того, защищает, не возникнет у человека сознания своей вины. А значит и не будет осознана необходимость поступать согласно общечеловеческих норм бытия.

Сознание — это не есть что-то заложенное в самом человеке от рождения. Это есть результат воздействия внешней среды, результат воздействия коллектива.

Как часто встречается выражение: «Он сам должен понимать, что поступил неправильно. К чему ему ещё говорить об этом?»

Какое же это неверное мнение! Именно оно порождает в нашей среде равнодушие к поступкам людей, которое стало сейчас весьма распространенным, мещанство и обывательщину.

Я не знаю, в чём тут я ошибаюсь, почему меня в коллективе в этом поддерживают единицы?

Может быть потому, что я слишком прямолинейна и бескомпромиссна в своём осуждении? Может быть, порой бываю слишком резка? Не знаю. Может быть.

Сегодня утром приехала из Ижевска. Была в Ижевске в больнице. Направили на стационарное лечение, но место обещали в понедельник. Хотела до понедельника съездить в Киясово, посмотреть посёлок, позвонить В.Г., узнать, как живётся. Но билетов на автобус не оказалось. Да и к лучшему. Что бы меня там ждало? Новая волна равнодушия? Новая порция горечи? Нет, хватит. И так уж душа переполнена ею.

Где обвиняю и где оправдываю я его сейчас? Что грубо захлопнул дверь передо мной в первый раз — не обвиняю. Как можно обвинять человека в отношении одного только другого человека? Тут уж каждый поступает, как ему подсказывает его совесть и личное расположение или нерасположение к человеку. Обвиняю в отношении ко мне как руководителю «Устного журнала» и как к человеку, представленному к награждению.

В оценке поступка того или иного человека надо исходить из того, в чьих интересах он так поступает, или в своих корыстных личных интересах, или в интересах общества. Какую цель преследует он своим поступкам и каков результат его поступка.