Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

Он с удивлением и неудовольствием смотрит на меня, пытаясь что-то сказать. Но тут открывается занавес. Мир звуков, красота и грациозность движений полностью захватывают нас.

— Вы далеко живёте? — как ни в чём не бывало, так же просто обращается мой знакомый ко мне после окончания балета.

— Далеко. Надо ехать на трамвае до вокзала, а там идти пешком.

— Можно я вас провожу?

Я всегда боялась ходить по пустынной улице за вокзалом и теперь даже обрадовалась, что пройду это страшное место не одна.

— Ну что же, проводите, если вам хочется, — ответила я.

Мы не стали ждать трамвая и отправились пешком. Была уже глухая ночь. Только кое-где в окнах сквозь задёрнутые занавесками просвечивали огни. Тихо и немного прохладно. Я, отвечая на его вопросы, рассказываю о себе, своей жизни, учёбе, семье. Спрашиваю о нём. Его зовут Петя, он из Урюпинска. У него больная мать и сестра. Они очень ждут его. На него у них вся надежда. Отца нет. Говорим о своих друзьях и подругах. Руки замёрзли, и он осторожно берёт их в свои, большие и теплые. Вот и «страшная» улица. Она едва освещена огнями вокзала. Из-за углов редких домов, из переулков смотрит на нас темнота. Я благодарна своему спутнику и гордо шагаю рядом с ним.

— Ну, вот мы и пришли, — весело говорю я, взглядывая ему прямо в лицо.

Мы останавливаемся у большего одноэтажного барака. Здесь я живу с семьей Вали.

Я благодарю за то, что проводил. Он крепко жмет мою руку.

— Так приходите в горсад, — просит он на прощание.

— Может и приду.

Потом я изредка вспоминала это знакомство. Так бы оно и кончилось, если бы не новая встреча.

Было начало лета. Мы только что сдали экзамены. В этот день в университете готовился вечер. Я всегда чувствовала себя неуютно на вечерах и редко ходила на них. Не пошла я и на этот раз, как ни звала меня Валя, тем более, что мне удалось раздобыть билет в театр.

Из театра вместе со всеми бегу на остановку трамвая. Один за другим проходят переполненные трамваи. И вот ещё один. Я вскакиваю на подножку. Слава Богу! Кажется свободно. Вхожу в вагон. И вдруг сразу вижу его, с огромным барабаном.

Мы, молча, смотрим друг на друга.

— Вы из театра?

Я утвердительно киваю головой.

— А я в университете был. Там же у вас вечер. Нарочно попросился с нашим оркестром в университет, чтобы встретить вас. Видите, какой барабан мне дали. Подождите, я его сейчас сдам. Наши в том вагоне едут.

На остановке он сдаёт барабан и на следующей сходит со мной.

Мы долго бродим по городу. Тёплая ночь окутывает нас своей темнотой. Мне хорошо с ним, свободно и просто.

С того времени и началась наша дружба, длившаяся целых четыре года.

Очень запомнилась одна встреча.

Стояла уже поздняя осень. Деревья осыпали своё убранство на садовые дорожки и стояли совсем голые. Я жду Петю на скамейке. Темно. Холодный ветер порывисто раздвигает потемневшие ветви.

«Придет или нет?»

Сквозь завывание ветра слышатся знакомые шаги. «Он!» я быстро бегу навстречу. «Замерзла?» он расстегивает шинель и прижимает меня к себе. Тепло, уютно. Так вдвоём под одной шинелью и добираемся до скамьи.

И длинный-длинный разговор.

— Выходи за меня замуж, — неожиданно просит он меня.

— Что ты! Ты же в армии как я пойду за тебя?

— Ну и чего особенного? Один из нашего взвода тоже женился недавно.

— Нет, Петя, об этом сейчас не может быть и речи. Вот кончится война, ты выйдешь из армии, я кончу институт, тогда и поженимся.

А потом снова это: «Выходи за меня замуж». И снова причина отказаться.

Нет, я не любила его. Просто это была дружба, хорошая, чистая дружба. Он тоже, наконец, понял это.

И вот его последнее письмо: «Я лгал тебе последнее время. Не писал, что познакомился с девушкой. Она совсем такая же, как ты, маленькая и так же бьётся в жизни. Только ты далеко, а она близко».

Я чуть поплакала, получив это письмо, и пожелала ему счастья в семейной жизни. Это было в августе 1947 г., а в январе 1948 г. я вышла замуж.

Сейчас вспоминая свою молодость, я вспоминаю и того далекого друга.

Жив ли он? Может, и нет уж его на свете. Узнаю, узнаю и встречусь со своей молодостью.

Какой-то он стал и как сейчас встретит меня? Петя был на пять лет старше меня, так же, как и этот Пётр, мой муж.

Везёт мне на Петров!

Иногда я думаю: «Зачем мне гоняться за молодостью?»

И сама себе отвечаю: «нет, не за молодостью я гоняюсь. Просто мне хочется глубже понять и увидеть людей». А для чего это — я и сама пока не знаю. Снова моими желаниями руководят подкорковые центры.

Вчера было отчётно-выборное партсобрание. Выбрали снова, Сагиду Мих.

Ну, а она, по обыкновению, предложила заместителем меня. Я отказалась. Чувствую себя совсем чужой в школьном коллективе, чужой в школьном здании, как будто я не училась в этой школе, не ходила двадцать пять с лишним лет по широкому школьному коридору учительницей. Начисто перечеркнулось всё в моем сознании.

Получила письмо от моего ученика Буторина Вовы. Пишет:

«Я уже привык к тому, что вы всегда допоздна были в школе. И даже не могу представить вас на пенсии, но думаю, вам дома не сидится, такой уж у вас характер, заботливый, беспокойный».

Эх, Вова, Вова, знал бы ты, что твоя учительница стала совсем другой, что нет уже той Анастасии Николаевны, которая «допоздна была в школе». Есть какая-то другая Анастасия Николаевна, совсем отдельная от школы, другая по характеру.

И ещё пишет:

«Не могу представить, какими мы будем через три года. Взрослые, а в душе, наверное, тоже школяры, любящие пошутить и посмеяться».

И дальше:

«А в Октябрьские праздники бывший десятый класс соберётся где-нибудь, возможно опять у вас, кто-то сбегает в магазин».

Да, я очень хочу, чтобы они снова собрались у меня. Я зачитаю им их сочинения о будущей профессии, которые они писали в десятом классе и которые я бережно храню. Тогда мы поговорим, снова поспорим, как раньше на классных часах, о жизни. Мне они дороги не как мои ученики, а как люди, становление которых прошло на моих глазах. Снова это стремление глубже понять людей, проникнуть в их духовный мир.

Есть у меня одно качество — способность не стареть душой. Хорошо. Может поэтому, я так долго и хранила свежесть, глубину и чистоту чувств.

Я делаю дела по хозяйству и постоянно думаю о встрече с П.К… Сохранил ли он молодость своей души или тоже алкоголем убил всё?

Мне весело, радостно, что не чувствую себя старой.

Помню, очень понравилось стихотворение Щипачёва: