Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

507Впоследствии из этого правила были сделаны исключения: около 10 апреля 1811 г. префект Капель известил Ровиго, что старший сын г-жи де Сталь, «имеющий здесь репутацию юноши с хорошими принципами, просвещенного, благонамеренного, воздержанного и дающего г-же де Сталь превосходные советы», просит выдать ему паспорт для короткой поездки в Париж, и 18 апреля Савари разрешил Капелю удовлетворить просьбу Огюста (см.: CS. № 44. Р. 100–101).

508См. примеч. 286.

509О степени осведомленности Савари свидетельствует его письмо к префекту Баранту от 27 октября 1810 г.: «По моему приказанию г-жа де Сталь возвратила мне два экземпляра корректурных листов первого и второго тома своего сочинения о Германии, а равно и одну рукопись. Она утверждала, что гранки третьего тома были арестованы и у нее их нет. Меж тем, согласно показаниям книгопродавца Николя, ей были отправлены три экземпляра всех отпечатанных листов; один из них она возвращала типографу с собственной правкой, из чего следует, что у нее остались еще два экземпляра листов третьего тома. Вдобавок я знаю из верного источника, что уже после того, как она возвратила корректурные листы двух первых томов, в ее руках оставался один том — по всей видимости, составленный из листов третьего тома. Что же касается рукописи, которая была мне возвращена, это не оригинал, а копия, в которой мало что написано рукою самой г-жи де Сталь» (CS. № 19. Р. 67). О рукописях и верстках, сохранившихся у г-жи де Сталь, см. примеч. 483.

510Баранта-старшего отставили с должности префекта департамента Леман в конце ноября 1810 г., однако вплоть до февраля 1811 г., когда его преемник Капель переехал в Женеву, он продолжал исполнять обязанности префекта. Причиной отставки Баранта было, по всей вероятности, желание Наполеона поставить на его место человека более жесткого и способного осуществлять более строгий надзор над изгнанной из Франции писательницей.

511Гийом-Антуан-Бенуа Капель (1775–1843) принадлежал «к тому более чем распространенному типу оппортунистов, которые служат каждому следующему повелителю с еще большей угодливостью, нежели предыдущему» (Yvert В. Dictionnaire des ministres, 1789–1989. P., 1990. Р. 112). В самом деле, Капель никогда не шел наперекор мнению властей: в начале Революции он ревностный республиканец; при Империи — вернейший слуга Наполеона, получивший за преданность титул барона; в эпоху Реставрации — ультрароялист, в мае — июле 1830 г. — министр общественных работ в ультраконсервативном кабинете Полиньяка, чья политика послужила причиной Июльской революции (Капель избежал суда, которому подверглись другие министры Карла X, только потому, что сумел бежать за границу). До назначения на пост префекта департамента Леман (30 ноября 1810 г.) Капель был префектом Средиземноморского департамента. На старом месте, в Ливорно, он скомпрометировал себя любовной связью с Элизой Баччоки, сестрой Наполеона, с 1809 г. великой герцогиней Тосканской (именно эта связь и послужила причиной его отставки), и теперь страстно желал выслужиться перед императором, а потому преследовал г-жу де Сталь с особой жестокостью. Любопытно, что через двадцать с лишним лет после описываемых событий Капель, в полном противоречии с фактами, изображал себя защитником г-жи де Сталь: летом 1835 г. в Лондоне он рассказывал А. И. Тургеневу, что «хлопотал за m-me Staël, но без успеха. Он уговорил ее поподличать перед Наполеоном и обещать Наполеону талант свой в пользу его славы. Она написала из швейцарской ссылки письмо к грозному владыке, но в это время Шатобриан сказал свою речь в Институте, рассердил ею Наполеона, который в гневе своем смешал его фразы с гермафродитическим талантом m-me Staël и отвечал Капелю так, что тот едва не подал в отставку за обидный ответ ему на ходатайство Сталь» ( Тургенев А. И. Хроника русского. М.; Л., 1964. С. 63; речь Шатобриана по случаю его избрания во Французскую академию была запрещена Наполеоном за излишнее свободомыслие).

512Капель иначе описывал содержание своих бесед с г-жой де Сталь: «Она то и дело заводила со мною разговор о своем сочинении, посвященном Германии; более всего ей хотелось узнать, прочел ли его сам император. Я избегал прямого ответа; наконец, по всей вероятности чтобы вынудить меня объясниться, она сказала: „Сударь, если бы император прочел мою книгу, то не запретил бы ее, ибо там нет ни единого слова, направленного против него“. На это я счел своим долгом ответить: „Сударыня, император слишком велик, чтобы не презирать все нападки на него самого, но его, полагаю, оскорбило все, что в этом сочинении направлено против французского народа“. Она попыталась опровергнуть это обвинение, но не могла не согласиться, что в книге своей хвалит немцев и унижает французов» ( CS . № 44. Р. 99). Об отсутствии в ОГ комплиментов императору см. примеч. 489.

513Ср. в письме Сталь к Анри Мейстеру от 5 октября 1811 г.: «Мне опять предлагали поправить кое-что в сожженном [так Сталь в переписке называла рукопись ОГ ], кое-что выбросить, кое-что добавить, переменить название и выпустить в свет; но у меня не осталось ни таланта, ни мыслей, ни вдохновения; я утратила способность действовать, что вовсе не в моем характере» ( Meister . Р. 221–222). Ср. также свидетельство одного из первых биографов г-жи де Сталь, Ш.-И. Кузена д’Авалона, опубликованное еще до первого издания «Десяти лет»: «…вскоре после запрещения ее книги „О Германии“ один префект [Капель] сделал мне на ее счет несколько полуофициальных признаний, из коих следовало, что единственный способ положить конец ее изгнанию или, по крайней мере, смягчить его — напечатать что-либо во славу Наполеона и законности его династии. Предложение это возмутило г-жу де Сталь: не желая посвящать ни единой строки прославлению тирании, она решилась, невзирая на опасности, навсегда проститься с родиной и отправиться через Россию и Швецию в Англию» ( Cousin d’Avalon Ch.-Y. Staelliana. P, 1820. P. 105–107).

514Ныне Эксле-Бен; Сталь провела здесь две недели — с 14 по 26 мая 1811 г.

515Савари узнал об отъезде г-жи де Сталь не из донесений Капеля, а из другого источника (по всей вероятности, от префекта департамента Мон-Блан). Чтобы обелить себя, Капель в донесении от 22 мая 1811 г. заверяет министра полиции, что г-жа де Сталь выехала из Женевы позже, чем это произошло на самом деле («два или три дня назад», тогда как в действительности Сталь покинула Женеву 10 мая), и даже пытается отчасти оправдать ее: «Не думаю, чтобы на сей раз следовало отдавать приказ о ее аресте, ибо до сих пор ей еще не было объявлено положительно, что она не имеет права бывать где бы то ни было, кроме Коппе или Женевы, даже в самых близких окрестностях. Эксские воды отстоят от этих краев всего на несколько лье» ( CS . № 44. Р. 102; между тем от Женевы до Экса примерно 80 километров, или 20 лье). Получив приказ возвратиться, г-жа де Сталь 24 мая ответила, что находит его «пожалуй, чересчур странным», но что она «завтра или послезавтра» намерена выехать в Женеву, оставив Альбера на водах (см.: DAE-1904. Р. 185).