Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

516Антуан-Бернар Фино (1780–1844), назначенный на этот пост 30 ноября 1810 г.

517Неологизм г-жи де Сталь; если слово «префект» как обозначение должности главного администратора департамента вошло в язык в 1800 г., когда эти должности были созданы, то производное от него прилагательное стало употребительным во французском языке позже, в 1815 г. (см.: Trésor de la langue française. Р., 1988. T. 13. Р. 1042; авторы словаря приводят в качестве источника политический памфлет «Словарь флюгеров»).

518О подданстве г-жи де Сталь см. примеч. 331.

519На самом деле Шлегель жил в семье г-жи де Сталь в качестве наставника ее детей не восемь, а семь лет: его порекомендовал г-же де Сталь в 1804 г. в Берлине Гёте. Сталь была сильно увлечена новым знакомцем; 1 апреля 1804 г. она писала из Берлина г-же Неккер де Соссюр: «Угадайте, кто в этом городе заинтересовал меня более всего? Прославленный принц Людвиг? Нет. Знатные господа, встречающиеся здесь во множестве? Нет. Профессор, немецкий профессор!» (цит. по: DAE-1904. Р 394). Об истории их отношений, которые не прерывались до самой смерти Сталь и в которых литература и политика были перемешаны с влюбленностью Шлегеля в сочинительницу «Коринны» и «Дельфины», см.: Pange, comtesse Jean de. A.-G. Schlegel et Madame de Staël. Р, 1938. Получив от Савари приказ об изгнании Шлегеля из Коппе и Женевы, Капель в донесении от 22 мая 1811 г. горячо благодарил министра полиции за «позволение принять эту строгую меру; удаление этого человека произведет наилучшее действие как в Женеве, так и в доме г-жи де Сталь» ( CS . № 44. Р. 103). 10 июня Капель извещал министра о том, что выписал Шлегелю паспорт для возвращения на родину, в Саксонию.

520Брошюра А. В. Шлегеля «Сравнение „Федры“ Еврипида с „Федрой“ Расина» вышла на французском языке в Париже осенью 1807 г. Критика условностей французского классицизма, на которую осмелился немецкий литератор, вызвала весьма резкую оценку парижской прессы, причем анонимный автор цикла статей, опубликованных в феврале — марте 1808 г. в «Журналь де л’Ампир», не скрывал, что уделяет столько внимания этой брошюре по причине связей ее автора с «одной прославленной француженкой» ( DAE-1904. Р 187). О Шлегеле как «хулителе французской словесности», оказывающем пагубное влияние на г-жу де Сталь, писал в своем отчете еще цензор ОГ Пелленк (см.: CS. № 19. Р 28).

521Капель в донесениях министру полиции неизменно подчеркивал вредное влияние А. В. Шлегеля на г-жу де Сталь: 28 сентября 1811 г. он писал, что «если г-жа де Сталь отправится в Америку в обществе этого человека, следует ожидать от нее новых сочинений в нежелательном духе», а 12 ноября 1811 г. — что Шлегель «способен принести много вреда, особенно если г-же де Сталь будет дозволено выехать в Италию. Не то чтобы я считал его человеком злым или очень опасным, но он в высшей степени проникнут духом германским, антифранцузским, и хотя он готов исполнять все приказы дамы де Сталь и называет себя ее вольноотпущенником, эрудиция его вкупе с твердым характером имеют большое влияние на сию даму, которая не обладает в должной мере ни тем, ни другим» ( CS . № 44. Р. 108, 115). Причиной удаления Шлегеля было не только желание навредить г-же де Сталь, но и связи немецкого литератора с теми немецкими общественными деятелями, которых парижская официальная газета «Монитёр» еще в 1809 г. именовала интриганами и «авантюристами, каких Англия содержит на континенте для разжигания распрей» (Ibid. Р. 104), иначе говоря, сторонниками независимости Германии — Ф. Генцем, Ф. Шлегелем и др.; именно эти симпатии самой Сталь явились одной из причин запрещения ОГ (см. примеч. 480). Изгнанный из Коппе, Шлегель отправился в Вену, где передал брату Фридриху спасенный от французской полиции экземпляр ОГ (см. примеч. 483), а затем обосновался в Берне ( Lenormant . Р. 193).

522Г-жа де Сталь, гораздо больше привязанная к отцу, чем к матери, вначале написала в этом месте «могилу отца» и лишь затем исправила первоначальный вариант (см.: DAE-1996. Р. 498). Ср. характерную проговорку, свидетельствующую о силе ее чувства, в сочинении «О характере г-на Неккера и его частной жизни»: «Разумеется, батюшка до последнего дня жизни глубоко почитал матушку и сохранял величайшую к ней привязанность; однако блаженство мое заключалось в том, что в течение нескольких лет эта великая душа принадлежала мне и моим детям почти исключительно…» (ОС. Т. 17. Р. 93–94). См. также примеч. 563.

523Речь идет о Бернадоте, который 21 августа 1810 г. был избран наследником шведского престола. В войну против Наполеона Швеция вступила летом 1813 г. (см. примеч. 823).

524Г-жа де Сталь обдумывала путь в Англию через Россию еще в 1809 г.: 17 марта в письме к князю фон Шварценбергу она спрашивала, не может ли князь помочь «одному семейству, мне близкому, попасть в Англию через Ригу или Петербург», имея в виду себя и свою семью (см.: Ullrichova. Р. 83). Затем в 1811 г. (в письме из Коппе от 23 июля) она просит великую герцогиню Веймарскую Луизу через ее невестку, сестру российского императора Марию Павловну, похлопотать о русском паспорте для поездки в Ригу, причем подчеркивает, что разрешение должно быть выдано втайне от французского правительства, которое стало бы мешать отъезду (см.: Lenormant. Р. 188). По-видимому, еще осенью 1811 г., после отъезда Шлегеля, Сталь приняла решение бежать в Англию через Россию и с удвоенным усердием просила выдать ей паспорта для отъезда в Америку или Италию (см.: CS. № 44. Р. 109–116) преимущественно для того, чтобы сбить со следа французскую полицию.

525По Пресбургскому мирному договору (1805) Тироль, до этого принадлежавший Австрийской империи, был передан Баварии, которая в 1806 г. вошла в состав Рейнского союза под протекторатом Наполеона, однако тирольцы не захотели с этим смириться и подняли восстание под руководством Андреаса Гофера (см. примеч. 576), подавленное французскими войсками. В 1814 г. Тироль возвратился в состав Австрии.

526Австрийский император Франц I согласился выдать дочь за «корсиканца» Бонапарта; бракосочетание состоялось в Вене 11 марта 1810 г.

527Имеется в виду Меттерних, с октября 1809 г. министр иностранных дел Австрии; он активно способствовал заключению брака Марии-Луизы с Наполеоном — впрочем, вовсе не из симпатии к этому последнему (в котором видел воплощение ненавистной ему революции), а из соображений тактических.

528Поездка эта состоялась между 3 и 11 августа 1811 г.; г-жу де Сталь сопровождали ее сын Огюст, Матье де Монморанси и его кузен Адриан де Лаваль. Монморанси и Лаваль стремились побывать в траппистском монастыре, поскольку трапписты служили посредниками между французским духовенством, интересы которого представлял в данном случае набожный Матье, и римским папой Пием VII, который по приказу Наполеона содержался под арестом в итальянском городе Савона (см. примеч. 530); что же касается г-жи де Сталь, то она намеревалась в ходе этого путешествия тайно увидеться с высланным из Женевы А. В. Шлегелем (эта встреча состоялась во Фрибуре; см.: Balayé. Р. 201). Монашеский орден траппистов (цистерцианцев строгого устава) был основан в середине XII в.; реформирован в 1664 г. аббатом Рансе, который возвратил траппистов, в XVII в. приобретших дурную славу одного из самых распущенных орденов, к первоначальному аскетизму: трапписты должны были хранить молчание, прерывая его лишь для молитв и песнопений, постоянно размышлять о смерти, питаться исключительно овощами и водой. В тех местах, где побывала в 1811 г. г-жа де Сталь, располагались на расстоянии 10 км один от другого, разделенные горным массивом Берра, два траппистских монастыря — мужской монастырь Валь-Сент, где трапписты, изгнанные из Франции во время Революции, обосновались в 1791 г. (в 1798 г. в связи с наступлением французских войск они вынуждены были его покинуть, но в 1803 г. возвратились на прежнее место), и женский Петит-Рьедера. Основателем обеих обителей был аббат Луи-Анри-Огюстен де Лестранж (1754–1827), с которым Матье де Монморанси, как сообщает г-жа де Сталь в одном из вариантов, вычеркнутом ею из рукописи «Десяти лет», был знаком (см.: DAE-1996. Р. 498). Эпизод посещения траппистского монастыря вполне реален, однако исследователи справедливо замечают, что его включение в текст «Десяти лет» преследовало цели символические и метафизические: образ монастыря, где люди максимально удалены от большого света и думают только о смерти, — это доведенная до предела, едва ли не до абсурда картина той жизни в изгнании, на которую Наполеон обрек г-жу де Сталь и от которой она спаслась бегством (см.: Rosset F. Madame de Staël et les paradoxes de l'autobiographie dans les Dix années d’exil // CS. № 48. Р. 63–64).