Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

632Ср. сходную формулу в письме от 28 апреля 1813 г. к княгине Терезе Любомирской (см. примеч. 617): «Надеюсь, что мир вскоре обретет свободу и Польша восстанет во имя независимости мира, а не его порабощения» (цит. по: Заборов. С. 218–219).

633Имение Любомирских Ланьцут располагалось на территории Жешувского округа, административным центром которого был город Жешув. Полицейского агента, которому управляющий Жешувским округом Штибер поручил сопровождать г-жу де Сталь, звали Цопот (см.: Mistier. Р. 300–301).

634Берлина — четырехколесный дорожный экипаж; в русском языке это слово, происходящее от фр. berline, употребляется и в мужском (берлин), и в женском роде.

635Примечание Огюста де Сталя: «Чтобы доказать, что тревоги, снедавшие матушку, были не напрасны, скажу, что австрийская полиция преследовала не ее одну. Приметы г-на Рокки, а равно и приказ арестовать его как французского офицера были разосланы во все города на пути нашего следования, и, хотя он был уволен из армии, а раны его делали невозможным продолжение военной службы, нет никакого сомнения, что, будь он выдан Франции, с ним обошлись бы самым безжалостным образом. Поэтому он ехал по Галиции в одиночестве и под чужим именем; они с матушкой назначили друг другу свидание в Ланьцуте. Он приехал туда раньше нее и, не ожидая найти ее в обществе полицейского комиссара, выехал ей навстречу, объятый радостью и не подозревая, какая опасность его подстерегает. Матушка, похолодев от ужаса, едва нашла в себе силы дать ему знак удалиться, и, если бы не благородство и смекалка польского дворянина, который помог ему бежать, г-н Рокка непременно был бы опознан и арестован полицейским комиссаром. Не зная, какая участь постигнет ее рукопись и при каких обстоятельствах, как общественных, так и личных, рукопись эта увидит свет, матушка сочла своим долгом опустить эти подробности, которые сегодня уже могут стать достоянием публики». По всей вероятности, полицейский комиссар Цопот в самом деле не заметил Рокку; во всяком случае, в своем донесении он этот эпизод не упоминает (см.: Mistier. Р. 301).

636Ныне Львов; здесь Сталь провела по меньшей мере три дня — с 9 по 11 июля. Если верить рассказу барона дю Монте, беседовавшего с г-жой де Сталь в Бродах (см. примеч. 640), «леопольские дамы, с ней не знакомые, являлись взглянуть на знаменитую писательницу, подобно тому как царица Савская явилась к царю Соломону, прослышав о его славе» (цит. по: DAE-1904. Р. 408).

637Пост наместника Галиции в 1809–1815 гг. занимал граф Иоганн Петер Гёсс (1774–1846); см.: Ullrichova. Р. 94.

638Ср. ту же мысль, изложенную более развернуто в РФР (ч. 4, гл. 19): «Россия по праву считается абсолютной монархией, однако, въезжая во владения императора Александра, я впервые с тех пор, как во Франции пришел к власти Наполеон, почувствовала себя свободной, и причиною тому не одни только личные добродетели императора Александра; Россия оставалась единственной страной, над которой Наполеон не был властен. Нет правительства, которое могло бы сравняться с Наполеоновой тиранией, выросшей из революции, с тиранией, которая воспользовалась самим просвещением, дабы вернее подавить всякую свободу» (CRF. Р. 428).

639Примечание Огюста де Сталя: «В 1817 году Господь отнял у нас матушку и призвал ее к себе в тот же самый день 14 июля. Чья благочестивая душа не взволнуется при виде подобных таинственных совпадений, коими отмечены судьбы человеческие?» Сталь, естественно, указывает даты по григорианскому календарю.

640Личность этого человека не установлена; сохранилось свидетельство (весьма язвительное) другого француза, барона дю Монте, находившегося в Бродах в тот день, когда г-жа де Сталь проезжала через этот пограничный город, и описавшего этот эпизод в письме к жене от 16 июля 1812 г.: «Г-жа де Сталь приехала и уехала. Ты велела мне быть остроумным; но откуда взять остроумие такому бедняку, как я? Чтобы найти выход из этого незавидного положения и не дать ей повода изобразить меня человеком несносным в записках, которые она, возможно, опубликует, я решил принять вид простака, недостойного даже упоминания. Первый раз мы беседовали с глазу на глаз. Увлекательность беседе сообщала она, я же был так рассеян, что не запомнил и половины ее замечательных рассказов, на которые отзывался невпопад. Бедняжка Александрина! Ты достойна сострадания! Г-жа де Сталь убедилась, что супруг твой — бестолочь; он изрекал одни глупости. — Позвольте, сударыня! Вы неправы. — Как это? — А вот как. Пифия вещала уже четверть часа, а я еще не успел ничего разобрать; мысли мои были далеко; вслушавшись наконец в ее речи, я догадался, что она толкует о вреде, который порой может нанести излишняя предусмотрительность, и отвечал наугад: „Кто желает все предвидеть и предугадать будущее, упускает из виду настоящее, а меж тем настоящее быстротечно, прежде всего надобно позаботиться о нем“. Ты и вообразить не можешь, какое впечатление произвела моя максима, рожденная случаем и рассеянностью; она была названа новой, философической, глубокой и проч. И это еще не все: я, право, был в ударе. Превознеся меня и немного успокоившись, г-жа де Сталь продолжила свои речи, а я вновь предался рассеянности. Мне послышалось, будто она толкует о преследованиях, которым она подверглась за то, что не желала кадить Наполеону. Я недолго думая отвечал: „В таком случае на свете осталось всего три независимых державы: Англия, Россия и вы“. Не успел я это изречь, как сделался красен, как рак, ибо подумал, что сморозил глупость. Меж тем — ничего подобного! Фразу мою сочли остроумной, оригинальной; я удостоился нежного рукопожатия». Далее барон дю Монте, по его словам, еще один раз порадовал г-жу де Сталь: положив конец спорам о том, куда изгнаннице следует направиться (в Одессу, Константинополь, Яссы, на Мальту), барон посоветовал ей самым коротким путем ехать в Москву (цит. по: DAE-1904. Р. 426–427). В самом деле, вплоть до прибытия в Броды г-жа де Сталь не могла решить, как ей лучше добраться до Англии — через Турцию или через Швецию; именно пересекши границу с Россией, Сталь окончательно остановилась на втором варианте.

641У Сталь именно так: sourds-muets (глухонемые), хотя у Левека она могла прочесть более точное объяснение: «Греки и римляне называли чужестранцев варварами; русские именовали их немыми , ибо, по их мнению, не говорить на их языке означало быть просто-напросто лишенными дара речи. От слова немой или нем образовалось слово немец, обозначавшее поначалу любых чужестранцев, а затем — одних только уроженцев Германии» ( Levesque . Т. 4. Р. 121; здесь и далее ссылки на «Историю России» Левека даются по изданию 1783 г., которое имелось в библиотеке г-жи де Сталь; ссылки на третий том этого издания, отсутствующий в московских библиотеках, даются по изданию 1800 г.). В цикле статей «Москва в 1812 году» (РА. 1875. № 8. С. 398–401) А. Н. Попов приводит комментируемый абзац из «Десяти лет» как доказательство отсутствия у русского народа в 1812 г. слепой ненависти к иностранцам вообще и к французам в частности. В Москве и Петербурге никаких проблем в общении с говорящими по-французски представителями высшего общества у г-жи де Сталь, по-видимому, не возникало, хотя случались забавные недоразумения, одно из которых запечатлено мемуаристом-москвичом: «Довольно неуклюжий швейцар довольно неуклюже начал на нее надевать шубу и, видно, сделал какое-то медвежье движение, к каким знаменитость европейская не привыкла. „Qu'est-ce donc?“ [В чем дело? — фр. ] — вскрикнула она. „Сударыня, ваш салоп“… — „Comment? — закричала знаменитость. — Vache salope! Madame, que veut dire cela?“ [Грязная корова! Сударыня, как это понимать? — фр. ] […] все мы расхохотались, и все разъяснилось» (Свербеев. С. 80–81); впрочем, вполне вероятно, что в данном случае молва просто-напросто связала забавный каламбур с именем знаменитой путешественницы, которая вообще не имела никакой необходимости в салопе (шубе), поскольку ее пребывание в Москве пришлось на летнее время.