Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

6Книгой г-жи де Сталь, выросшей из ее желания рассказать о политической карьере отца, Жака Неккера, стали РФР, изданные Огюстом де Сталем уже после смерти матери, в 1818 г. В первой, второй и третьей частях этого сочинения г-жа де Сталь рассказывает о событиях Революции, начиная с открытия 5 мая 1789 г. Генеральных штатов и кончая эпохой Директории. О первом периоде Революции (1789–1791) Сталь всегда вспоминала с восхищением. Помимо либеральных убеждений на ощущения писательницы влияли и факты ее личной биографии: в это время г-жа де Сталь обрела невиданную прежде свободу и влиятельность; в единственной форме, доступной ей как женщине, она активно участвовала в политической жизни, принимая различных политических деятелей в своем салоне и обсуждая с ними насущные вопросы общественного устройства.

7В ходе своей первой Итальянской кампании (1796–1797) Бонапарт разбил австрийцев при Лоди, Арколе и Риволи и захватил Северную Италию; кампания закончилась подписанием 17 октября 1797 г. по инициативе самого Бонапарта, без предварительного согласия Директории, мирного договора в Кампо-Формио, по которому Австрия отдавала Франции Бельгию, левый берег Рейна и Ионические острова, а также признавала создание на захваченных итальянских территориях Цизальпинской республики.

8Г-жа де Сталь имеет в виду политику Директории, правившей Францией с 26 октября 1795 до 10 ноября 1799 г., то есть до государственного переворота, совершенного Бонапартом. Подробную оценку этому периоду в жизни Франции г-жа де Сталь дала в РФР (ч. 3, гл. 21, 24 и 25). Первый этап деятельности пяти «директоров» Сталь оценивает сугубо положительно: разруха и хаос времен Террора сменились относительным порядком; «на смену бумажным деньгам пришли металлические; старые собственники зажили мирно рядом с новыми, приобретшими во время Революции национальные имущества; дороги сделались совершенно безопасны; армии одерживали едва ли не чересчур много побед; печать вновь обрела свободу; выборы происходили в согласии с законом, так что, обладай дворяне и священники теми же правами, что и прочие граждане, Францию можно было бы считать свободной» (CRF. Р. 322). Однако, продолжает Сталь, справедливым нельзя назвать даже такое государство, где преследованиям 11 подвергается один-единственный человек; что же говорить о режиме, при котором вне закона пребывает целая сотня тысяч? Рубежом, после пересечения которого Директория окончательно попрала законность, Сталь называет переворот 18 фрюктидора (4 сентября 1797 г.), когда трое из пяти членов Директории при поддержке армии объявили недействительными результаты апрельских выборов, давших большинство в органах исполнительной власти (Совете старейшин и Совете пятисот) роялистам, сослали в Гвиану три десятка депутатов и даже одного из «директоров» — Бартелеми, ограничили свободу печати и вновь ужесточили репрессии против эмигрантов и священников. Г-жу де Сталь переворот 18 фрюктидора ужаснул, потому что он, «разрушив обоснованные надежды на введение представительного правления, дал Франции правление военное» ( CRF. Р. 329); конечно, добавляет она, Франция в эту пору еще не подчинилась одному вождю-военному, как это произошло после 18 брюмера, однако беззакония, чинимые Директорией, подготовили почву для того переворота, который два года спустя совершил Бонапарт.

9Восхищение г-жи де Сталь «героем Италии» выражалось в ту пору в разговорах, письмах к друзьям и даже в посвященных ему стихах. По свидетельству современницы, «Бонапарт, герой, как нередко именовали его в ту пору, часто становился предметом романических мечтаний г-жи де Сталь; полагаю, она с радостью последовала бы за ним в пустыню и разделила его судьбу» ( Chastenay. Т. 1. Р. 365). Если верить самому Наполеону, Сталь в эту пору писала ему «многочисленные и пространные послания, исполненные ума, огня и метафизики; она уверяла его, что одни лишь ложные людские установления сделали его женой кроткую и смирную госпожу Бонапарт, на самом же деле ему потребна пламенная душа, подобная ее собственной, что именно она предназначена природой стать женой такого героя, как он, и проч.» ( Las Cases. Р. 141; запись от 18–20 января 1816 г.); ср. сходную реплику, якобы произнесенную г-жой де Сталь в присутствии множества гостей в доме Талейрана и зафиксированную в дневнике Вильгельма фон Гумбольдта: «Ах! Отчего я не была рождена стать женой Бонапарта?» ( Humboldt. Р. 267). Что касается «любовных посланий» г-жи де Сталь к Бонапарту, то в 1821 г. в письме к брату Жозефу Наполеон просил опубликовать их, однако этого не произошло, и текст этих писем нам неизвестен; современные исследователи склоняются к предположению, что, превознося героизм генерала Бонапарта, г-жа де Сталь просила его совершить поступок, достойный героя, и добиться освобождения Лафайета из австрийского плена (см.: DAE-1996. Р. 47). Ко второй половине 1790-х годов относится целый ряд анекдотов, в которых г-жа де Сталь задает молодому и успешливому генералу кокетливые вопросы и получает на них холодные и нелюбезные ответы: так, на ее вопрос о том, какую женщину он ценит в мире превыше всего, Бонапарт якобы отвечал: «Ту, которая родила больше детей», а на замечание о том, что он имеет репутацию человека, мало любящего женщин: «Я люблю ту, на которой женат» ( Las Cases. Р. 298, 419; записи от 18–20 января и 13 августа 1816 г.). Анекдот этот был весьма популярен; ср. его использование в статье П. А. Вяземского о записках г-жи де Жанлис (1826) и в наброске Пушкина «Мы проводили вечер на даче…». См. также примеч. 26 и 191. Не входя в оценку достоверности этих анекдотов — впрочем, исходящих по преимуществу от самого Наполеона и мемуаристов его круга и потому заведомо недоброжелательных, ибо неприязнь к г-же де Сталь император сохранил до конца своих дней, — следует отметить, что расстановку сил они передают в общем верно: честолюбивая, склонная рассуждать на отвлеченные темы и подчинять политиков своему влиянию, г-жа де Сталь принадлежала к тому типу женщин, который Бонапарту решительно не нравился, и это разделяло их еще до всяких политических разногласий.

10В РФР (ч. 3, гл. 26) Сталь приводит особенно понравившиеся ей фразы из прокламаций Бонапарта, обращенных к итальянцам: «Вы были разъединены и покорялись тирании; вы не были способны завоевать свободу», а также: «Истинные победы, единственные, которые не вызывают раскаяния, суть те, что одержаны над невежеством» ( CRF. Р. 337).

11Бонапарт женился на Жозефине (Марии-Жозефе-Розе Таше де Ла Пажери, по первому мужу Богарне; 1763–1814) 9 марта 1796 г. В первой редакции «Десяти лет» далее говорилось: «Уверяли, что он любит читать Оссиана — автора стихов, в которых военный пыл смешан с чувством меланхолическим, исполняющим как побежденных, так и победителей одной и то же сердечной тоски» ( DAE-1996. Р. 319); для Сталь любовь к сочинениям легендарного кельтского барда, истинным автором которых был шотландский поэт Дж. Макферсон, была весомым аргументом в пользу Бонапарта; ведь она видела в Оссиане основоположника литературы Севера — меланхолической и философической, близкой к природе и исполненной энтузиазма, той самой, чье право на существование наравне с литературой Юга (восходящей к Гомеру) она отстаивала в ОЛ (ч. 1, гл. 11 и 12).