Александр Ковинька - Миниатюры с натуры

Рассвет для бедноты наступил в чудесное октябрьское утро. Настало утро вольной жизни трудового человеческого счастья.

Над убогими крестьянскими хатами засияла великая ленинская правда.

Без этого светлого коммунистического в жизни, без ленинской животворной правды мы бы наверняка не смеялись и не радовались.

Вам, молодым друзьям, скажу: кулаки в деревне долго не успокаивались — каркали. Шипели… Одурманивали…

Тогда-то и появился этот душевный документ, подписанный рукой коммуниста Давиденко:

«Заслушав на заседании сельсовета смешные произведения, этим свидетельствуем, что весь президиум единогласно и сознательно смеялся. Выступавшие товарищи отвергали кулацкое вранье, и президиум по этому вопросу решил — у хлопца есть талант. Что подписью и печатью свидетельствуем».

Как нашему брату приходилось приобретать литературную выучку?

В наш молодой век мы учились писать самостоятельно.

Не могу не помянуть теплым словом чуткого и дорогого учителя, писателя-юмориста Капельгородского Филиппа Иосифовича.

Принесешь в редакцию новеллу, юмореску или стихотворение. Филипп Иосифович отодвинет свою работу в сторону, возьмет вашу рукопись, читает и говорит:

— Хорошо. Оставьте!

На другой день, самое позднее на третий — не терпится, — с волнением снова идешь в редакцию.

Нерешительно входишь и видишь: лежит твой рассказ на столе исправленный, с многочисленными пометками на полях. Рядом — он же, каллиграфическим почерком переписанный рукой Филиппа Капельгородского.

Старый писатель мягко улыбается в седые усы:

— Свой экземпляр возьмите домой. Дома внимательно просмотрите. А это я переписал, напечатаем в журнале (в Полтаве тогда выходил ежемесячный литературно-художественный журнал «Наше слово»).

Так бывало с каждым молодым автором.

— Воспевайте боевые и трудовые дела родного народа. Не спешите с цветами, с соловьями…

Нередко он говорил нам:

— Учитесь, юные друзья, у народа. Любите народ, а врагам не давайте покоя. Сатирой, смехом донимайте мракобесов-попов, кулаков. Это — пиявки.

У Капельгородского был благородный девиз. Безыдейное произведение — пустое!

Когда-то меня потянуло обратиться к седой старине. Замыслом я поделился с Филиппом Иосифовичем.

— О ком будете писать? Кого станете искать в истории? — спрашивает.

— Стану, — говорю, — искать князя.

— Какого?

— Хорошего, добренького, обходительного…

— Добренького?

— Эге ж, эге ж, — говорю. — Скромненького… И чтобы перекликался.

— С кем перекликался?

— Как — с кем? С нашей эпохой.

— Эх вы! Такая у нас эпоха, а вам в голову стукнуло — князя взять в герои. Вы лучше побывайте в селе или на заводе. Там вы найдете настоящих князей, которые куют новую красивую жизнь.

Отсоветовал Филипп Иосифович писать о старине. Пошел я работать в депо, в многотиражку «Стальные пути».

Позднее надолго уехал в совхоз, в село.

Не жалею теперь об этом. В самом деле, лучшая школа — учеба у жизни народной.

Филипп Иосифович охотно знакомил нас, молодых авторов, со своей перепиской с классиками украинской литературы.

Читал нам письма Франко, Коцюбинского, Панаса Мирного, Нечуй-Левицкого.

Мы внимательно слушали Капельгородского, считали его непогрешимым в области творчества.

А в этих письмах перепадало ему, как говорится, вдоль и поперек.

Корифеи хорошее хвалили, слабое тактично поправляли, доброжелательно критиковали.

— Слышите, друзья! И меня, старого, добрые люди учили. Поправляли, помогали. За неудачное — не гладили по головке, били по затылку…

Этот скромный, тихий, слегка горбившийся человек обладал величайшим трудолюбием.

Днем писал юмореску, фельетон или стихотворение, а по ночам засиживался до третьих петухов, работая над произведениями более широкого полотна.

Михаил Афанасьевич Рудченко — родной сын Панаса Мирного — тепло вспоминал об этом прекрасном человеке:

«Филипп Капельгородский и после смерти отца был у нас частым и уважаемым гостем и при материальных затруднениях охотно помогал нашей семье.

Моя мать, Александра Михайловна, с голоса блестяще аранжировала украинские песни, и Капельгородский любил слушать, когда мать исполняла их на пианино».

Еще раз себя спрашиваю: могут ли сатира и юмор религиозный туман развеять?

И сам себе отвечаю: безусловно, могут. Могут и крылья ангелам сломать, и чертей в аду разогнать.

Потому и удивляюсь: почему с книжных полок исчезли чудесные атеистические юморески Остапа Вишни?

Вот где разящая сатира! Вот где острейшая секира!

Секла и сечет волка в овечьей шкуре!

Не найдем в книжных магазинах и антирелигиозных рассказов Филиппа Капельгородского.

Написанные знатоком канонов христианско-библейского учения, юморески Капельгородского блестяще выполняли и выполняют свою благородную миссию: выворачивают наизнанку евангельский кожух.

О-го-го!.. Боже праведный. Сколько там наклеено фальшивой шерсти!

Великий русский философ-мыслитель Н. Г. Чернышевский давно доказал, что без местного колорита и без национальных обычаев, мыслей нет национальных характеров у действующих лиц, правдоподобия в действии…

Так оно и есть.

Оружие сатиры — могучее оружие. И когда его умело, в конкретных, реальных условиях и с местным колоритом нацелить против льстивого сектантства, ей-же-ей, большое это и животворное дело.

Сухой, абстрактный язык, постно-циркулярные лекции, как бы они смело ни хватали бога за бороду, никаких эмоций не вызывают.

Не волнуют людей. Не берут за живое.

Почему бы всем нашим издательствам не издавать антирелигиозных, хорошо иллюстрированных юмористических рассказов «листовками» и «брошюрками»?

Издавали же такие миниатюры украинские советские писатели в двадцатые — тридцатые годы?

Свидетельствую — сами в руки к читателям шли. Почему теперь не издают — трудно понять.

А то, извините, как двинут томище… Цена руки обжигает…

Произведения на антирелигиозные темы издают преимущественно в переводах с иностранных языков. Главным образом об иезуитско-католических проделках…

Это неплохо. Пусть все знают, как заморские монахи давили род людской. Околпачивали и околпачивают доверчивых.

Но пора приняться и за «домашних» монахов-попов. Пора побеспокоить христолюбивое воинство сектантское.

Мне часто приходится путешествовать по колхозам. Бываю, разумеется, в клубах, библиотеках.

Молодая, с высшим образованием библиотекарша рассказывала:

— Переводные антирелигиозные рассказы написаны искусно, мастерски. Но по своему содержанию и краскам недоходчивы. Пробовала я громко читать их. Слушают, зевают и говорят: «Что же вы, голубушка, хотите — нехристи… католики!.. И отец Иоанн на проповедях предостерегал: «Не верьте еретикам! Супостатам!..»