Александр Ковинька - Миниатюры с натуры

Влияли они и на меня. Но как?

Произведения знаменитых учителей читал, перечитывал и учился.

А разве на бессмертного Гоголя не влияли его предшественники?

В своих воспоминаниях Остап Вишня писал:

«Был ли я последователем кого-либо? Сознательно — нет».

Под этими словами и я подписываюсь обеими руками. Сознательно — нет и нет!

Надеемся, что литературоведы, теоретики юмора и сатиры рано или поздно сделают свое квалифицированное резюме.

На Всеукраинском совещании писателей-юмористов, созванном в редакции «Червоний перець», Остап Вишня говорил: «Порой меня в бок толкают. Вот тот и тот вашим стилем пишет — наследует… Не согласен. Каждый из присутствующих идет своим собственным литературным путем. Имеет свой стиль, свою манеру письма. Что из того, что мы все в своих произведениях используем такие выражения, как «По правде берешь? Чтоб у тебя, хапуга, вот так по правде глаза вылезли!» Значит — не чураемся народных выражений».

Все мы знаем скромность и тактичность Павла Михайловича, но согласен: копировать литературный почерк — вещь, безусловно, невозможная.

Известно — каскадные, чудесные юморески Остапа Вишни и тогда имели и ныне имеют огромный успех у читателей.

Они учили и учат, как следует пользоваться богатейшими сокровищами украинского народного юмора, которыми так талантливо и так непревзойденно владел незабываемый Павел Михайлович.

В свое время я тоже, грешным делом, путал М. Кольцова и А. Зорича.

Читаешь, сопоставляешь — не хмурьте брови, честное слово, терялся. Манера письма и стиль — одинаковые.

Вчитаешься — нет! Ошибся. Стиль, манера письма и сама интонация — разные.

Грешил я и на чудесного писателя-юмориста Капельгородского Филиппа.

Любителя юмора и сатиры я спрашивал, прикрыв рукой фамилию автора: кто?

— Вы еще и спрашиваете, — говорят мне. — Известно кто — Остап Вишня.

Поднимаю ладонь — Филипп Капельгородский.

Что же вы хотите, молод, в литературе новичок…

Филипп Капельгородский вошел в литературу еще тогда, когда Остап Вишня заканчивал церковноприходскую школу, а я под стол пешком ходил.

Пересыпанные народными остротами и шутками сочные юморески Ф. Капельгородского сказались и на нашем творчестве.

Не стану скрывать и другого своего юношеского греха. Сидишь, бывало, в театре, слушаешь комедийные пьесы известных украинских советских драматургов и думаешь:

«Вот тут, наверно, и Павел Михайлович помогал. Юмористическим пером прошелся. Словцо вставил…» Теперь понял, что ошибался. Что грешил, то грешил.

Грех мой простителен. Надо же было знать — как многогранен украинский народный юмор.

Очень жалею, что некоторые мои коллеги по перу и до сих пор грешат…

На другие грехи сбиваются…

Избегают и понапрасну вычеркивают из своих произведений сочные народные юмористические словечки и выражения.

Далеко не будем ходить.

Напутствие: «Иди, да смотри утонешь — домой не возвращайся» — советовали вычеркнуть из рассказа, как слабое и невыразительное.

А над словами «чан», «бочонок», «бутыль», «покоробило», «спеленали» вопросительные знаки летали целыми стаями. «Что это за посуда — чан, — тесто в нем месят или нежинские огурцы солят?»

Фраза «писать — не цепом махать» совсем обескуражила защитников сухого, постного…

— Хе! — говорили они. — Откуда ты выдернул такое слово — цеп?

Один литсотрудник честно допытывался: «Ваш рассказ хороший. Беда только в том, что терминология не ясна. Вы пишете: «У кулака от зари до зари на бахче гнули спины полольщицы». Вы что-то напутали. Разъясните, что такое за агрегат — полольщица? Опишите форму и марку. Дополните — какой двигатель имеет «Полольщица». Пересмотрел все технические словари — не нашел».

Я шутя ответил:

«Конструкцию двигателей у полольщиц описать не берусь. Искать в словарях — бесполезно. Лучше поройтесь в Ветхом завете».

Коллега по перу шутки не понял и с досадой написал: «Выбрасываю! Не протаскивайте контрабандой иностранных слов!»

С горечью должен заметить, — даже уважаемые мною товарищи из рассказов убирают народные, юмористические выражения и заменяют их служебно-инструктивными…

Вместо «яловая» скромненько заменяют «молодая телка».

Неуместная замена не только искалечила, погубила юмористический диалог, больше того — изменила весь смысл рассказа.

Вот что значит выполоть живое слово! Так вот о телочках. В селе никто не скажет: «Вон пошла молодая телка!» А кнутовищем покажут: «Вот та?.. Еще яловая!»

Не так давно у меня с одним литературоведом возник спор. Я написал — гибель. Гибель — в смысле: много-много…

Литературовед украинское «гибель» исправил на русское «губительно».

Я посоветовал прислушаться к народному: «А рыбы?.. Гибель!..»

Языковая изощренность, пренебрежение к остроумным и сочным народным выражениям — вообще вещь вредная, недопустимая.

В юморе это выглядит еще хуже. Исчезает улыбка, пропадает смех.

Остап Вишня писал:

«Острую сатиру, юмореску или фельетон нельзя написать холодным, пусть самым наилитературным языком».

Юмористические классические произведения я частенько читал на сцене. На самодеятельной сцене приходилось и комедийные роли играть.

Писали огромные афиши, а декоративные реквизиты у доброжелателей и сочувствующих занимали.

Дядько Филипп даже плетня не пожалел. Полплетня на сцену приволок.

— Здравствуйте, хлопцы! Вижу, никудышный у вас плетень. А мой плохонький, набок валится, вот я его взял, надвое распилил и говорю старухе: вот этой половиной хату топи, а эту отнесу в драмкружок. Может, пригодится… Говорят — скоро и совсем не будет ни меж, ни плетней. Оно и правда, от этих меж одни неприятности. Слышали, как вчера Варивонова баба разошлась… На меже скакала и дули соседкам показывала. Ткнет и крикнет: «Моя! Хоть задавите — моя!.. Ишь, глазастые!.. Чтоб они вам повылазили — моя межа!..»

— А соседки что? — спрашиваем.

— В хату ушли. Говорят: «Кричи, кричи!.. Чтоб ты онемела! Вот в школе рассказывали: теперь вся земля народная!»

В том, девятнадцатом, году у нас на сельской сцене большей частью ставили водевили и пьесы комедийного жанра.

Девятнадцатый — двадцатый годы были бурными годами, когда в обновленном советском селе поднимались первые цветущие ростки социалистической культуры.

Поднимались не сами по себе, а расцветали в упорной, жестокой, но благородной борьбе с кулаками-варварами.

И нам, юным, хотелось на сцене острой сатирой раскрыть жадное нутро кулака-мироеда.

Коллективно интермедию написали, коллективно и сыграли.

Скрашиваете: как писали? Не спрашивайте — по содержанию получилась веселенькая, по форме не совсем удачная, слабенькая.