Татьяна Раутиан - Рассказы бабушки Тани

Изюмская демонстрация была похожа на фестиваль-маскарад. Почти все были в каких-нибудь особенных маскарадных одеждах. Клоуны, моряки, морские пираты, принцессы, Красные Шапочки, медведи и еще всякие другие.

В Ленинграде никогда не было таких демонстраций, похожих на маскарад. Папа объяснил: такие же фестивали-маскарады бывают в Греции, Италии и других южных странах. Украина ведь тоже приморская страна.

В Изюме жили настоящие цыгане. Не такие, как у Пушкина, которые «по Бессарабии кочуют». Нет, это были оседлые цыгане. Мы и не знали про них ничего. Они появились 1-го мая.

Оказывается, у них был свой цыганский поселок около вокзала. Мужчины работали на вагоноремонтном заводе. А женщины ходили по базару, гадали. Их дети всегда стайкой вертелись вокруг. Говорили, что, когда мама-цыганка начинала гадать, все украинские женщины собирались вокруг. Интересно же! А цыганята в это время могли что-нибудь стащить.

Когда был праздник Первого мая и демонстрация, цыганки тоже появились. Они увидели меня в цыганском костюме. Очень им понравился. Оказывается, он был настоящий цыганский. С монистами! Они просили продать им костюм. Они так плотно окружили меня и так энергично щупали косынку и мониста на косынке, которая на голове, и на косынке, которая на плече, и на косынке на бедре, и на подоле юбки, что мне даже показалось — они хотят стащить с меня этот костюм прямо на улице. Но тут пришел папа и увел свою дочку-цыганку от настоящих цыганок.

Маме очень нравилась ее работа. Она все время думала про свою работу и не замечала ничего вокруг. Даже когда она, например, шла домой с завода, чтобы обедать, она как будто с кем-то обсуждала что-то. Это выглядело так, что идет человек и разговаривает сам с собой. Очень было интересно на нее смотреть. Папа старался отвлечь ее: «Лидочка, посмотри, какая красота!»

И показывал на цветы, или закат, или на заснеженные деревья. Мама «просыпалась», смотрела, куда папа просил смотреть, говорила «да, да» и снова погружалась в свои дела и мысли.

Потом мама стала рассказывать про свою работу мне. Я ведь старшая. И мне было интересно. Ну вот например. Когда в горшок с расплавленным стеклом добавляют какое-нибудь вещество, то стекло меняется. Чем больше добавят, тем сильнее меняется. Понятно. Ведь чем больше соли насыплешь в суп — тем солонее! Но в случае со стеклом все оказалось по-другому. Если продолжать сыпать это вещество, то стекло вдруг начинает меняться совсем не так или даже наоборот! Сначала никто не мог понять, в чем дело. А мама догадалась! И стала это своим сотрудникам объяснять. А они все равно не понимали. И тогда мама стала объяснять мне, чтобы проверить, понятно ли она объясняет. Пойму ли я? Ведь я хоть и не сотрудник завода, но мне все-таки уже 13 лет.

— Вот давай сделаем такой мысленный опыт. Можем его и на самом деле сделать, но я расскажу тебе смысл.

И мама стала рассказывать. Представим себе, что у нас есть две разные жидкости. Жидкость, как и любое другое вещество, состоит из мельчайших частичек — молекул. Мы можем представить их себе в виде шариков. Под микроскопом видно, что одна жидкость состоит из «больших шариков», а другая — из «маленьких шариков». Как будто бы одна жидкость из гороха, а другая — из манки. Мы будем смешивать эти жидкости и посмотрим, какой при этом будет объем смеси и ее вес.

Опыт первый. Берем стакан гороха и стакан манки. Тихонечко, понемножку, по чуть-чуть добавляем манку в горох. И что? Манка падает туда и просыпается между горошинами. Еще немножко подсыпаем — опять проваливается. И что получается? Вес стакана увеличивается, а объем не меняется — горох и манка помещаются в одном стакане. Но когда горох и манка — то это понятно. А если не знать, что шарики, а думать, что это жидкости, то кажется, что такого быть не может! Проверяем несколько раз — нет, действительно, объем не меняется, а вес растет. Тогда мы начинаем думать, что для этих двух жидкостей так происходит всегда . Сколько ни сыпь манки, вес растет, а объем не меняется.

Опыт второй. Если мы знаем про шарики, то понимаем: когда манка заполнит все промежутки между горошинами, ей будет некуда проваливаться. И тогда объем вдруг начинает расти. Сколько насыплем манки — настолько увеличится объем и вес. Если не думать про шарики, то удивительно. Сначала доливаем одну жидкость (манку) в другую (горох), и вес растет, а объем не меняется. Продолжаем делать то же самое — и начинает расти и объем, и вес! Вот примерно так и происходит в стекле.

Мама стала и сотрудникам объяснять на примере гороха и манки. И тогда они поняли и очень обрадовались. Они стали вместе с мамой изучать разные добавки в стекло и то, как изменяются разные свойства. И лет через 12 или 13 мама защитила свою докторскую диссертацию. Мне было уже не 13 лет, а почти вдвое больше. Я слушала ее доклад и гордилась, что мама объяснила все это мне, когда я была ученицей пятого класса.

В Питере мы летом ездили на дачу. А в Изюме решили поехать в Анапу, к морю! Первый раз мы поехали в 1937 году — только старшие с папой и только на один месяц. Чтобы узнать, как там. Оказалось — дикий пляж почти от самой Анапы и до Джемете. Чистый песочек, чистая вода, тишина. Месяц пролетел. Так хорошо!.. Жалко было уезжать…

И в следующем, 1938-м, году поехали на целых два месяца. На папин отпуск и на мамин, по очереди. Все могли ехать уже в июне. У них уже начинались каникулы. Только я не могла. Ведь я была уже в пятом классе. И в июне у меня были экзамены. Их было очень много — по всем предметам! А все хотели поехать скорей:

— Мы хотим к морю! Хотим купаться!

— Не хотим ждать Таню целых три недели!

— Мама, давай без Тани поедем!

И мама решила: хорошо, поедем, а Таня нас потом догонит.

— Ура!

И я тоже рада: догонять их поеду одна — как взрослая. И вот все уехали с папой. А мама осталась, чтобы поехать потом, когда у папы кончится отпуск и он вернется. Я осталась — сдавать экзамены. Я вообще любила все новенькое. И экзамены тоже. Ведь это первый раз в жизни!

Но вот и экзамены кончились. Оказалось, это не так и трудно.

Ехать надо было сначала до Ростова, а в Ростове пересесть на другой поезд. Билет до станции Тоннельная, а плацкарта — до Ростова. Мама сказала, что в поезде будет ходить кассир и продавать плацкарты тем, кому надо ехать дальше. В Ростов поезд приедет утром, а другой поезд отправится вечером. На нем надо доехать до Тоннельной и там сесть на автобус до Анапы. Мама дала мне денег, чтобы купить плацкарту, а потом — билет на автобус. И на всякий случай — еще столько же денег, в другой карман. Говорят, что Ростов — город воров.