Александр Петрашкевич - Машеров: Теперь я знаю...
- Название:Машеров: Теперь я знаю...
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2002
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Петрашкевич - Машеров: Теперь я знаю... краткое содержание
Машеров: Теперь я знаю... - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- Нет, - ответил он очень мягко.
Цветы были засняты. Пройдет около 20 лет, и я узнаю, почему Петр Миронович не захотел сниматься с семьей на их фоне. Посмотрев киноленту, на которой были засняты эти цветы, он сказал: "Теперь я знаю, как меня будут хоронить..."
К этим печальным и загадочным словам мы еще вернемся.
А накануне юбилея и долго после него люди удивлялись и строили догадки, почему столь высокопоставленному и заслуженному юбиляру Звезда Героя Социалистического Труда не была вручена своевременно, как это делалось с обыкновенными председателями колхозов, директорами совхозов, свинарками, доярками.
Очередь на вручение награды до нашего Героя дойдет не скоро. Это время - от награды до ее получения - будет заполнено самыми разными слухами, домыслами, догадками и сплетнями. А во время акта вручения Золотых Звезд городу-герою Минску и лично Петру Мироновичу придется ему пережить отвратительные минуты.
Петр Миронович ждал свою награду столько, сколько ее ждала Беларусь для своей столицы - города-героя Минска. Видите ли, Генсек был настолько занят, что не мог терять своего дорогого времени на такую мелочь, как вручение Звезд городу-герою и руководителю нации белорусов. И коню, как говорят, было ясно, что дело не в занятости Генерального, а в том, что национальному Герою хотели показать и показали Властью отведенное место "под луною", которая может слегка подсветить, но никогда не согреет.
Поставьте себя на минутку на место мужественного, достойного, гордого, культурного и воспитанного Петра Мироновича и вы поймете, что творилось у него в душе.
Генсека встречали с невероятной помпой, как и должны были внешне встречать "величайшего деятеля современности" - оркестры, хоры, хлеб-соль, девчушки в национальном, море цветов в руках отдрессированных деток, партийно-советский актив всея Беларуси, переодетые курсанты школ КГБ и милиции. Все ждали чего-то наподобие Красного Солнышка, а в дверях спецвагона появился очень старый дед с невероятными бровями, одутловатым пепельным лицом и потухшими глазами и недоуменно спросил, как после рассказывали теле- и кинооператоры: "А где я?" Чтобы старик не свалился со ступенек, слуги в цивильном буквально вынесли его из вагона и поставили на неустойчивые старческие ноги. Было жалко смотреть на беднягу с пятью Звездами Героя на груди, и как-то само собой подумалось: может, тебе лучше было и не приезжать... Толпа встречающих ринулась к "дорогому", но тесное, в несколько рядов, кольцо привезенной с собой охраны сдержало натиск. По узкому коридору вышколенных молодцов, поддерживаемый под руки, старец дотопал до своего черного бронированного лимузина с затемненными окнами, с трудом сел в него, и водитель "дал газ". Встречающие понуро побрели к своим машинам, чтобы ехать в отель на казенный завтрак с подогревом.
...Не широкий, но весьма высокий совпартактив ожидал Генсека и нашего виновника торжества в гобеленном зале ЦК. В назначенный час они вышли из-за знаменитого гобелена и были встречены "бурными, долго не смолкающими аплодисментами, переходящими в овацию", как любили в те времена писать газеты. Когда установилась торжественная тишина, дед, подсасывая зубные протезы, что-то прошамкал по бумажке в том смысле, что он приехал и хочет "с чувством глубокого удовлетворения"... Последнее слово оказалось таким трудным для произношения, что мне опять стало жаль старого и больного человека, которого выставляют на глумление и посмешище. Хорошо, что его проворные ассистенты быстренько поднесли коробочку со Звездой, и тот непослушными пальцами долго-долго пытался прикрепить ее к пиджаку юбиляра. Видно было, что Петр Миронович чувствует себя очень неловко, но держится стоически. Наконец, с помощью ассистента звезду удалось надежно закрепить, и дед полез с поцелуями, и непременно в губы - была у него такая привычка.
Со словами благодарности, как и предусматривалось сценарием, за исторический визит "верного ленинца" и "выдающегося деятеля", а также за непосредственное личное вручение высокой награды Петр Миронович по кремлевским канонам выступал по бумажке. Благодарственная речь по установленным правилам должна была перечислить все звания и обойму невероятных эпитетов в честь титулованной высшей персоны наивысшей власти и потому оказалась не только трафаретной, но и довольно приторной от излишней патетики и патоки.
- Я обещаю Вам, дорогой Леонид Ильич, что и дальше буду отдавать все свои силы... - сказал Петр Миронович, оторвавшись от текста.
- Что ты клянешься... посмотрим... время покажет, - перебил его Брежнев.
То ли присутствующие не раскумекали смысл сказанного, то ли приняли слова высочайшего за удачную, приятельскую шутку, но зал содрогнулся от бурных рукоплесканий...
Второй раз в тот день я увидел его в Театре оперы и балета на так называемом правительственном концерте, за который мы с министром культуры "отвечали головой". Чтобы мы не сплоховали в какой-нибудь ответственный момент и имели бы возможность любую погрешность своевременно выправить, посадили нас в первом ряду. Рядом сел и секретарь ЦК по идеологии и, между прочим, не промахнулся, потому что "цэу" его на том памятном концерте оказалось решающим. По центру в четвертом ряду сел высокий гость, а рядом с ним Петр Миронович. Второй и третий ряды заняли "медведи" в цивильном. Наши кресла оказались немного смещенными вправо от центра, и это давало возможность боковым зрением наблюдать и за гостем, и за хозяином. Перед концертом, когда в зале наступила относительная тишина, было хорошо слышно, о чем глуховатому старику говорит хозяин, но нельзя было разобрать, что шамкает гость, подсасывая протез то ли по необходимости, то ли по привычке. Мне показалось, что Петр Миронович с досадой и нетерпением ждет, когда концерт начнется. А за кулисами, как назло, медлили. А может, от напряжения секунды ползли так медленно. Да еще и кинотелекамеры - и свои, и московские - сфокусировали свое внимание на одной точке - в центре четвертого ряда.
Свет тем временем погас, оркестр заиграл торжественную увертюру, а когда открыли занавес, дед наш уже сладко спал, свесив голову на грудь, сиявшую золотым созвездием. Правда, на приятный, усиленный радиоаппаратурой голос молоденькой ведущей проснулся. Но не надолго. Только пока артист патетически читал стихотворение-панегирик. На арии знаменитой оперной дивы опять закимарил. На шумном, залихватском народном танце проснулся и довольно громко спросил, будут ли танцы еще. Хозяин полушепотом заверил гостя, что танцы будут, и тот снова отключился. Но вот дали "Лявониху", и растерянный Петр Миронович не знал, что делать - будить или не будить, или пусть себе поспит, тем более что в полумраке зала не каждый этот конфуз видит. После танца, когда юные таланты заиграли на скрипочках, дед неожиданно поднялся и по слогам четко произнес:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: