Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Точнее – жесткое порно.

Я смотрел в тот момент больше на Машу, чем на экран. В ее глазах застыл ужас, ТАКОГО она еще никогда не видела. Она сидела неподвижно с широко открытыми глазами, почти не моргая, ни разу не улыбнувшись и не поморщившись. Она могла встать и выйти из этой маленькой комнаты-кинозала в любую секунду. Но она решила дотерпеть. Как стойкий боец, сжав зубы, она мучительно смотрела фильм до конца, приняв его, как испытание, которое нужно обязательно пройти.

Говорят, чтобы научить солдата терпеть невзгоды, нужно подвергнуть его жестким испытаниям. Солдат должен хотя бы раз съесть живьем крысу или выпить воду из грязной лужи. Тогда из простого солдата родится воин, готовый к боям и сражениям, – так мы считали, когда были мальчишками.

Эти несколько лет в конце 1980-х были невероятным стрессом для нашей пионерско-комсомольской психики, воспитанной на добрых советских фильмах и книжках про дружбу и любовь. Американские боевики и порнофильмы быстро выветрили эту детскую наивность и восторженность, сделав из нас взрослых людей, лишенных былой сентиментальности.

К пятому курсу учебы в институте типичный студент физтеха переставал ходить на лекции и семинары, а к экзаменам готовился за ночь до. В этом был настоящий кураж и высший физтеховский пилотаж – уловить суть предмета за одну ночь, успеть пройтись по всем предполагаемым билетам, а потом еще и сдать экзамен на отлично.

Я шел на красный диплом и собирался потом поступать в аспирантуру. Это не было моим личным уникальным достижением, все учились примерно так же. На последних курсах у нас уже было много разных дел. Кто-то находил работу в базовом институте, куда мы предполагали распределяться, кто-то начал пробовать себя кооператором.

Кооперативное движение в тот первый год, когда вышел закон «О кооперации в СССР», воспринималось всеми как нечто суперновое, модное и прогрессивное. Мы чувствовали себя чуть ли не первопроходцами, открывающими новые горизонты.

У каждого советского человека было одно постоянное место работы. И жить он должен был в одном определенном месте, строго по прописке. Чтобы перейти с одной работы на другую, необходимо было проделать непростой и долгий путь. Ты не мог просто так куда-то переехать и устроиться на другую работу без заранее полученного приглашения. Без жилья или свободного места в общежитии на работу не брали.

И при этом вторая «официальная» работа, параллельно с основной, вообще не была предусмотрена в советском кодексе жизни. Если не считать шабашек.

Еще со времен летних стройотрядов я постоянно сталкивался с шабашниками, видел, как они работали, и завидовал им. По организации работы, закрытию нарядов и системе оплаты труда бригады шабашников мало чем отличались от стройотрядовцев. В их бригадах было примерно также по 20–30 человек. Они тоже нанимались на тяжелые строительные работы и трудились в те же самые летние месяцы, что и мы. Только у них не было студенческих льгот, которые полагались по всей системе ССО (студенческих строительных отрядов) – повышенного коэффициента по зарплате и бесплатных авиабилетов по всей стране. Но все равно, даже без этих льгот шабашники зарабатывали раза в два-три больше нас, студентов.

Мы зарабатывали за лето больше, чем простые советские рабочие, а они, шабашники, умудрялись зарабатывать еще больше. Это были взрослые мужики, а не юнцы, как мы. Они работали гораздо профессиональнее, быстрее, лучше разбирались в нюансах строительных дел, были лучше организованы и более мотивированны. Часто бригады шабашников были вчерашними стройотрядами. Командиры-студенты, по нескольку раз приезжавшие в то или иное место, договаривались с начальством и на следующий год приезжали уже как шабашники. Они сами сколачивали бригады из бывших студентов и отправлялись летом на сибирские стройки за «длинным рублем». Руководители совхозов или директора дальних предприятий предпочитали иметь дело именно с шабашниками. Они были более профессиональны, чем студенты.

Но с шабашками все время велась борьба, это считалось полузаконным делом, не поощрялось и потому не становилось нормой советской жизни.

И только вышедший в 1988-м закон «О кооперации в СССР» наконец-то придал шабашничеству законный статус. Собирай свою вчерашнюю бригаду, регистрируй ее официально как «кооператив» – и можешь работать. Теперь этим делом можно было заниматься законно и свободно, а главное, когда захочешь, а не только временно, в летние месяцы.

Закон «О кооперации в СССР» вводился для оживления производственных связей, для большей эффективности и хозрасчета, но фактически он неожиданно изменил основную парадигму советской жизни.

Теперь можно было не иметь обязательного «постоянного» места работы!

Это меняло очень многое в жизни, если не все. Особенно для нас, студентов, которым оставалось учиться всего год. И самое главное, «кооперативный» закон позволял заниматься чем угодно.

Да, шабашки были выгодным делом, но это была тяжелая физическая работа на стройке. А нам хотелось заниматься чем-то более интеллектуальным, чем месить бетон на стройках. И теперь закон это позволял. Что хочешь, то и делай!

Это будоражило воображение, ведь мы скоро заканчивали институт и должны были начинать новую жизнь.

Люди постарше не сразу поняли суть произошедшего. Будучи, конечно, опытнее нас, профессиональнее, они тем не менее были прочно вплетены в советскую систему, приписаны к своим предприятиям и конторам. Кто-то стоял в очереди на квартиру, кто-то должен был получить автомобиль, кто-то ждал премию и т. д. и т. п.

А мы не были этим обременены, мы еще не вписались в систему.

Нам нечего было терять, и мы с головой ринулись в «кооперативный» мир.

Первый кооператив под названием «Консультант» мы создали вместе с нашим факультетом. Но что будет делать этот кооператив, как зарабатывать – никто еще не понимал.

И вот как-то осенью, сидя в нашей студенческой общаге и разгадывая вместе кроссворды, мы вдруг подумали: а не сделать ли из этого бизнес? Если нам самим нравится искать свежие кроссворды и решать их, то, наверное, это интересно и другим! А в киосках тогда был полный голяк с литературой и новыми журналами.

В общем, мы решили: это может пойти!

Проект был такой – мы придумываем кроссворд или несколько и печатаем их на листе бумаги, размером А3, на лицевой стороне – кроссворды, а на обратной – ответы. Распределили роли: Серега сочиняет кроссворды, я ищу, где их напечатать, и думаю, как продавать, остальные – на подхвате.

Серега сел за рисование и придумывание кроссвордов, а я отправился в типографию ЛИИ (Летно-Испытательного института). Пришел туда и предложил: