Анатолий Найман - Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться

Запись голоса Бобышева:

К тому времени Ахматова разработала свой особый поздний стиль, отличный от прежнего. Я бы назвал его прекрасной сложностью в отличие от прекрасной ясности акмеизма. Так была написана, без преувеличения сказать, грандиозная «Поэма без героя». В подобном же стиле буквально у нас на глазах создавался сравнительно короткий цикл «Полночных стихов». Эти стихи прочитывались как любовный и драматический по смыслу диалог, происходивший сразу в нескольких временных слоях с неким прототипом, который тоже как бы расслаивался. Получался неожиданный эффект. Некоторые строчки казались адресованными прямо к слушателю, а другие уводили к иным адресатам.

Дмитрий Бобышев и Александр Жуков за столом перед Будкой во время приезда Бобышева в Комарово из Урбана Шампейн

Поэтому смысл стихов ритмически пульсировал от более ясного к более таинственному. Многие образы этого цикла говорили об опыте перенесенного страдания, например, такие: «И глаз, что скрывает на дне / тот ржавый колючий веночек / в тревожной своей тишине». Под этим веночком, конечно, подразумевался терновый венец, евангельский символ земных страстей. Но почему и как она поместила его в свое око? Размышляя над этим дома, я, к своему удивлению, осознал, что не могу припомнить, какого цвета глаза, в которые я глядел, слушая это стихотворение.

Павел Крючков: В этом месте я остановил. Закончим же мы слушать этот удивительный шум времени вот как: в июне 63-го года было написано это стихотворение «Первое предупреждение», которое входит в цикл «Полночные стихи».

Голос Ахматовой читает «Первое предупреждение».

Павел Крючков: И наконец, неизменное и любимое нами завершение. Я знаю, что сегодня мы услышим от Александра Жукова и Игоря Хомича что-то новое.

Александр Жуков: Добрый вечер, гитары из-за холода вышли из повиновения, так что минуту, мы настроимся. День сегодня ясный оказался. Думаю, потому, что Сергей Юрьевич Юрский взял с собой большой зонтик.

Дальше. В позапрошлом году мы отмечали столетие «Вечера», первой книги Анны Андреевны. Несколько песен прозвучало на стихи из этой книги, кое-какие мы еще раз споем. Но в этом году пришел очередной юбилей. Сто лет «Четок» – вторая ее книга, она выпустила ее в 14-м году, и мы, наверное, начнем с нескольких стихотворений из этой книги.

Первое, должно быть, всем известно.

Очень известное стихотворение, совершенно замечательное… Следующее тоже из этой книги, мы решили его сделать в такой манере.

Вот. Ну, еще одну, наверное, из этой книги. «Бессонница» называется.

И вернемся к «Вечеру», не помню, пели мы или нет это в прошлом году.

А что Анна Андреевна о себе говорила «я херсонидка» – пусть это стихотворение, которое корнями откуда-то оттуда, подтверждает. «Рыбак».

Так повелось, что мы исполняем тоже песни, как уже было сказано, «волшебного ахматовского хора». Давайте сейчас вспомним Анатолия Наймана.

И непременно в заключение – Иосиф Бродский.

Все. Спасибо за компанию. За вечер, за все, что здесь было.

Павел Крючков открыл собрание еще одним (вот тут уместно было бы сказать – традиционным) напоминанием, откуда эти собрания пошли и что собой представляли. Говорю об этом без тени иронии, скорее с сочувствием к нему. Деваться ему было некуда – мы, ежегодно приезжающие, успели сбиться в своего рода труппу Комедиа дель Арте, в которой у каждого была постоянная, хотя и допускавшая импровизацию роль. «Александр Петрович», «Анатолий Генрихович» звучало как «капитан», «арлекин», и нам деваться тоже было некуда. Тем более что Павел насчитал, что эта встреча – десятая (она была девятая) – и в качестве круглого числа знаменательна. Он назвал имена всех отметившихся в предыдущие годы гостей, без пропуска, от А (-ксенова) до Я (-ковенко, депутата Комаровского поселкового совета). Это был отчет о проделанной работе, но уже как бы одобренный свыше, из, если цитировать Бродского, «надмирной ваты», и потому прозвучал заведомо дифирамбически. С другой стороны, это был отчет и перед надмирной ватой, точнее Творцом всего, начиная с нее и кончая самим Комаровом (доисторическим Келломяки) с улицей Озерной и на ней участком для Будки. Дескать, вот так мы распорядились Твоими дарами, вот такую извлекли из них пользу – удовлетворен ли Ты?