Анатолий Найман - Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться
- Название:Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-517-110644-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Найман - Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться краткое содержание
Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Начнем.
Голос Ахматовой читает стихотворение «Творчество»:
1.
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
2.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
Павел Крючков: С радостью приглашаю сюда Александра Жукова и Игоря Хомича.
Александр Жуков:
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертания столицы во мгле.
Сейчас немного гитары настроим, похолодало довольно резко.
Павел Крючков: Я, пока настройка идет, знаете, скажу, мы так и впредь будем себя чувствовать, по-домашнему. Это домашняя встреча. Кому нужно, пусть ищут струну. Когда захотят объявить, на чьи стихи песни, объявят, не захотят – мы сами догадаемся. Понятно, что была Ахматова.
Александр Жуков: Я все-таки два слова хочу сказать, а то мне Игорь не дал, как-то сразу погнал. Добавлю чуточку к уже сказанному. Конечно, мне в этой жизни повезло – просто судьба, – что я встретился с непосредственными участниками того, что происходило здесь, на этом участке. Думаю, если бы этой встречи не случилось, то, наверное, не было бы и песен этих, не было бы такого интереса к тому времени. К тем годам за полвека до нынешних дней, когда четверка (будем звать их «четверка» – вы все уже знаете ее), члены которой любили друг друга, ссорились, творили. Прибились к Анне Андреевне.
Они образовали специфический сгусток молодой творческой энергии, который останется во времени на долгие-долгие годы. В этом одна из идей этого диска. Анна Андреевна сама собой. Но это же событие – потрясающая поэтесса из прошлого века вдруг соединилась с людьми молодыми. И тот эффект, который это дало. И, кстати говоря, спасибо вам, потому что к нашим слетам в продолжение десятилетия мы каждый раз что-то сочиняли на стихи Ахматовой, Бродского, остальных. А потом появилась идея – мы попытались в этом диске соединить их. Судить, получилось или нет, не нам, а тем, кто будет его слушать. Первую песню мы спели, вторая у нас тоже на слова Анны Андреевны, немыслимые стихи, они приводят меня в восхищение.
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
Вот интересный узор для сопоставления. Пушкин – Болдино, Бродский – Норинская. Он вспоминает, что это был один из лучших периодов его жизни, с точки зрения творчества. И для Ахматовой Слепнево, которое она не очень любила, если непредвзято ее воспоминания прочесть, оказалось местом средоточия постоянного творческого заряда. Предыдущая песня как раз слепневская. И еще одна.
И мальчик, что играет на волынке,
И девочка, что свой плетет венок…
Еще одна очень известная короткая вещь, мы ее в такой манере сделали.
Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
– Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Передаю теперь слово Паше Крючкову.
Павел Крючков: Я еще не сошел с ума, чтобы в присутствии Наймана включать аудиозапись его авторского чтения. Уверен, Анатолий Генрихович извинит меня, что в записи будут звучать голоса только Бродского, Бобышева и Рейна. Стихотворение Бродского записано в Москве, когда ему 26 лет. Это его молодой голос.
Голос Бродского читает:
В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне он в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит, выдает
девицу за лесничего и, в шутку,
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
И сразу к этому маленькое стихотворение Евгения Рейна из книжки 1995 года «Сапожок». Оно называется «Голос», и оно как раз посвящено Бродскому.
Голос Рейна читает:
Голос
Издали, из двадцатипятилетней воронки
Голуби, горлицы, жаворонки…
В сумрачном зале под Тинторетто,
Словно бы облик сошедший с портрета,
Ключик скрипичный с нотной линейки,
Поезд с развинченной узкоколейки,
Ангел чугунный с палаццо зимы,
Раны отдельно от пальцев Фомы.
Он долетел до меня из растрещины
Смутного времени, словно от женщины —
Дети и свет – от прожектора в море,
Пасти тоннеля, свечи в коридоре.
Голос почти монотонный, но он
Больше раската и ярче, чем сон.
В течение 10 лет, с 71-го по 81-й, поэт Дмитрий Бобышев писал цикл «Русские терцины», и вот одна из них вошла в его чтении в пластинку «Приморский сонет».
Голос Бобышева читает:
Да все – изгнанники, еще с Адама…
Кто Рай покинул, кто изжил Содом
в сознании. А мы так и подавно —
где нам похлебка варится, там – дом.
И все-таки живем и не плошаем,
и думается крепче о родном,
но не одним, как прежде, полушарьем.
Два опыта сомкнулись в полноте.
И, кажется, слова сейчас нашарим
Интервал:
Закладка:
