Сергей Прокофьев - Дневник 1919 - 1933

Барановская звонила Mrs Murphy, очень важной даме, от которой совершенно зависит Tandler, и та сказала, что концерт в Санта Барбара обязательно надо устроить и что она немедленно примет меры и вызовет к себе для переговоров Tandler'a.

Днём Левины катали нас в автомобиле и всё с внешней стороны выглядело мило, но внутри у троицы был какой-то разлад. Я нервничал, так как, с одной стороны, о концерте в Санта Барбара ничего не выяснялось, а с другой пора было ехать в Чикаго. Кстати, оттуда и пикантная новость: Johns вылетел из директоров и директриса - Man-Garden. Ура! Туда и дорога. Не удивлюсь, если «Три апельсина» оказались одним из тех камней, через который он сломал себе шею.

Обедали у Левиных, причём Ариадна готовила суп и подавала его, а я давал ей в руку четвертаки на чай.

Утром Барановская с виноватой улыбкой сообщила, что она только что звонила Murphy и концерт состояться не может, так как зал занят вперёд на две недели. Это тем более досадно, что и гарантия была. Но во всяком случае Murphy готова сделать всё, чтобы в будущем сезоне для меня было по крайней мере пять концертов в Los Angeles и вокруг него. Таким образом мой отъезд вместо сегодня отложен на завтра. Поезд уходил в одиннадцать часов утра и сегодня управиться было нельзя.

Днём Барановская была у меня и я играл ей и рассказывал третий и четвёртый акты «Трёх апельсинов» и кое-что из «Огненного ангела». Она опять была в страшных восторгах, а также от моей фотографии, которую я подарил ей со стихами. «Эти стихи останутся со мной до самой смерти», - сказала она. Вечер провели опять вместе.

Я советовал Ариадне написать за лето симфонию, не углубляясь в столь любимую ею партитуру, а чисто задаваясь оркестральными целями. Ариадна ухватилась за идею и сказала, что посвятит её мне, своему первому учителю, «от Матрёши».

С Барановской опять посидели и поговорили вдвоём.

- Надо уезжать отсюда, - говорила она, - или в Нью-Йорк или в Европу. Если ехать к Керенскому, то он меня втянет в партийную работу, а я этого не хочу. Если можно было пробраться в Россию, я, вероятно, нашла бы себе там работу.

Я сказал:

- У меня были идеи проехать этим летом в Петроград и меня, конечно, туда пустили бы и выпустили.

Барановская воскликнула:

- Ах, возьмите меня! Я с вам поехала бы.

Потом опять говорили о её муже и о школе, через которую ей пришлось пройти. На прощание она сделала замечание, что я не умею целовать руку. «Могли бы научить» - сказал я. Барановская несколько смутилась и ушла.

Утром складывал чемодан и в одиннадцать все должны были встретиться на вокзале. Но вдруг позвонила Барановская и сказала: «Вы извините меня, мне, вероятно, не придётся приехать на вокзал, я ревела всё утро и у меня неприятности». Так как я сразу не сообразил, кто это говорит, она или Ариадна, то я сказал о моих сожалениях и она сейчас же повесила трубку. Однако первое лицо, которое я встретил на вокзале, была Барановская. «У меня был благодетельный телефон и теперь всё обошлось». Приехали Румановы и поезд отошёл под отчаянные взмахи зонтика Ариадны.

Я удалялся от Los Angeles'a с мыслями, оставшимися там. Но пора было уезжать. В Чикаго что-то происходило с оперой, в Нью-Йорке - с Кошиц, а в Лондоне было назначено свидание с Linette.

Я направился не прямо в Чикаго, но с заездом в Grand Canyon. Это трещина в земной поверхности глубиной в версту или две и, как говорят, одно из удивительных зрелищ во всей Америке. Однако увидеть сам Canyon мне не было суждено. Поезд опоздал на три часа, пересадочный ушёл и вместо восьми часов утра мы попадали к обрыву в пять часов дня с тем, чтобы в семь часов ехать обратно. Так как в пять заходит солнце, то ехать уже не стоило и я отправился прямо в Чикаго. Виновата Фру-Фру [76] Прозвище Барановской. . Если бы меня не задержали с Санта Барбарской фантазией на сутки, я попал бы в Canyon. Но не надо гневаться: благодаря Санта Барбарской фантазии я узнал, что на будущий сезон у меня может быть пять концертов в Los Angeles.

Путешествие протекает мирно и благополучно. Написал вчера Барановской, а сегодня Ариадне. Догоняю дневник. Возвращаюсь в Чикаго совершенно освежённый по сравнению с тем, как я его покинул. Весьма хорошие шансы, что будет новый контракт на «Три апельсина». Хотя странно, я так удалился от их исполнения, что как-то смотрю на контракт только с точки зрения аванса в тысячу или две, а эти деньги мне весьма нужны для Европы. В кармане кое-что есть - тысяча двести долларов, но это мало, а тут как на зло и размен стал хуже.

В два часа Чикаго и Готлиб, встретивший меня на вокзале. В течение дня я повидал Волкова, Кучерявого и Морин. Больше всего рассказал последний. Весь инцидент разыгрался из-за итальянской музыки, которая стараниями Маринуцци и Johns'a, вытеснила в этом году всякую другую. Это вызвало резкие нападки со стороны других, и несколько зарвавшийся, кстати же и нервный и усталый, Маринуцци первый подал в отставку как артистический директор. Он думал, что его будут упрашивать и таким образом он окрепнет, но в это время Мэри Гарден, которая всё время вела энергичную кампанию, была назначена директором с неограниченными правами, Johns'у же просто предложили удалиться, что последний и сделал с большим сожалением. В настоящее время Гарден очень сильна, императивна, намерена проводить в Опере всякие реформы, артисты встревожены и стараются с нею поговорить, а это делает её ещё более важною. Про мою оперу какой-то репортёр задал ей вопрос. Мэри ответила: «Я её не знаю, но если она мне понравится, то поставлю». Вся оперная компания через день переезжает в Нью- Йорк на гастроли и Морин предлагает там спросить Гарден, не намерена ли она решить вопрос с «Тремя апельсинами» в ту или другую сторону до отъезда автора в Европу.

В сущности вчерашним разговором с Морин и кончились все мои чикагские дела. Апельсинный вопрос явно откладывается до Нью-Йорка. Был я у Карпентера. Он бродит больной и слабый и ничего нового про Гарден и перемены не прибавил. Выяснил я только, что, пожалуй, вопрос об «Апельсинах» с Мэри Гарден лучше поднимать через Бакланова, чем через Морин, так как Бакланова она очень любит, а с Морин у неё бывали стычки. А так как в настоящий момент Мэри упивается властью и мечет громы направо и налево, то лучше подъезжать к ней мягко. По этому поводу я пытался найти Бакланова, но он где-то болтался и пришлось отложить свидание до Нью-Йорка. Заходил на симфонический и видел Стока. Он сказал, чтобы я не забыл про новую симфонию для будущего сезона. Я ответил, что к будущему сезону будет новый фортепианный концерт.