Борис Соколов - Истребленные маршалы

Тут же Берия позвонил начальнику Сухановской тюрьмы, что приедет за «той самой» арестованной Влод-зимирский, и вы ее ему отдайте. В ожидании приведения в исполнение его распоряжения о расстреле Симонич-Кулик Берия очень нервничал, считая, что дело затягивается, и поручил мне проверить причину задержки. Однако когда я прибыл, Влодзимирский и Блохин мне доложили, что задание выполнено».

Влодзимирский на следствии вспомнил, как вместе с Мироновым привез Симонич в здание НКВД в Вар-санофьевском переулке (здесь располагалась также знаменитая лаборатория ядов, которые испытывали на заключенных): «Нас там встретил во дворе комендант Блохин, который вместе с Мироновым отвел ее во внутреннее помещение нижнего этажа здания. Я с ними прошел в первое помещение и остался там, а Блохин с Мироновым провели гражданку Кулик в другое помещение, где ее и расстреляли. Через несколько минут мы вышли уже во двор с Мироновым и Блохиным. К нам подошли прокурор Бочков и заместитель наркома внутренних дел СССР Кобулов. Я хорошо помню, как Блохин при мне доложил им, что приговор приведен в исполнение. Бочков тогда выругал Блохина, сделав ему строгое замечание, что он привел приговор в исполнение, не дождавшись его и Кобулова». В отличие от Блохина и Миронова, Льву Емельяновичу самому убивать людей не приходилось. Не мог он смотреть, как человеку стреляют в упор в затылок. Вот и остался ждать, когда комендант вернется доложить, что «объект» ликвидирован. Прокурор же Бочков усмотрел единственное нарушение социалистической законности в том, что невинного человека расстреляли, не дождавшись его, прокурора, прибытия.

Вместе с Влодзимирским Киру Ивановну к месту казни сопровождал Церетели. Чтобы не допустить малейшей утечки информации, Берия привлек к ликвидации Симонич только тех людей, которые ранее участвовали в ее похищении. На допросе Шалва Отарович показал: «Через месяц или полтора после задержания гражданки Кулик мне поручили с начальником внутренней тюрьмы Мироновым съездить в Сухановскую тюрьму, взять одну арестованную (фамилия не называлась), которую нам там выдадут. Привезти ее в здание НКВД и передать коменданту Блохину. Когда мы приехали в Сухановскую тюрьму, то нам выдали арестованную, в которой я опознал жену Кулика.

Гражданку Кулик мы с Мироновым доставили в здание НКВД, что в Варсанофьевском переулке. Нас там встретил комендант Блохин, который вместе с Мироновым отвел ее во внутреннее помещение нижнего этажа здания. Где ее и расстреляли».

Бывшего коменданта НКВД Василия Михайловича Блохина, проходившего свидетелем, следователи расспрашивали о последних минутах жизни жены Кулика. Он охотно сообщил: «Симонич-Кулик я не знаю по фамилии. Такой никогда не слышал. Могу вместе с тем рассказать следующее. Меня вызвал заместитель наркома Кобулов (тут память подвела Блохина: в 1940 году Кобулов был начальником одного из главных управлений НКВД, но не заместителем наркома. — Б.С. ) и сказал, что начальник следственной части Влодзимир-ский привезет ко мне женщину, которую надо расстрелять. При этом Кобулов запретил мне спрашивать эту женщину о чем-либо, а сразу же после доставки ее расстрелять. В тот же день Влодзимирский вместе с начальником внутренней тюрьмы Мироновым привел ко мне женщину и сказал, что это ее надо расстрелять. Я выполнил указание Кобулова и ее расстрелял. Кто была эта женщина, я не знаю. Никаких документов на эту женщину ни Кобулов, ни Влодзимирский не представили, и точно так же и я о произведенном расстреле никаких документов не составлял. Насколько я помню, кроме Влодзимирского и Миронова, при этом расстреле никто не присутствовал».

Таким образом, Киру Ивановну Симонич-Кулик тайно арестовали и еще более тайно расстреляли, позаботившись, чтобы ни одной бумаги с ее фамилией не осталось в архивах НКВД, кроме фальшивого, ведшегося для отвода глаз дела о всесоюзном розыске без вести пропавшей жены маршала. Самого Григория Ивановича в 50-м выводили в расход с куда меньшими предосторожностями. Какая же страшная тайна была связана с женой маршала?

А досье на Киру Ивановну на Лубянке существовало, но после ее Смерти было уничтожено. Бывший начальник секретариата Берии Степан Соломонович Момулов (ему посчастливилось избежать расстрела) на следствии в 53-м показал: «За женой Кулика было установлено наблюдение с применением оперативной техники (т. е. подслушивающих устройств. — Б. С). Она встречалась с режиссером Мордвиновым, который позднее был арестован. Жена Кулика бесследно исчезла. Были приняты меры к ее розыску, но безрезультатно. Кулик подозревал органы НКВД в какой-то заинтересованности в исчезновении его жены (вряд ли Григорий Иванович был настолько наивен, чтобы не понимать: без санкции Сталина органы бы Киру Ивановну и пальцем не тронули. — Б.С. ) и высказывал эти свои подозрения. Были докладные записки в ЦК партии на имя Сталина об исчезновении жены Кулика и принятых мерах по ее розыску. Подписывал эти записки Берия».

На вопрос же: «Были ли в материалах какие-либо данные о связях Кулика, его исчезнувшей жены и Мордвинова с заграницей?» — Степан Соломонович честно ответил: «Нет, таких данных в материалах не было. Разговор шел только о бытовых вопросах их жизни». Кобулов тоже подтвердил: «Никаких конкретных данных о ее шпионской работе не было».

По условиям игры, принятой обеими сторонами, ни в ходе следствия, ни на суде имя Сталина не называлось. Вместо него фигурировали эвфемизмы: «указания свыше» и «инстанция». Ясно, что Меркулову и Берии никто, кроме Сталина, приказов отдавать не мог. И только по распоряжению Иосифа Виссарионовича могли они похитить, а потом расстрелять жену Кулика. Зачем же Сталину понадобилось убивать жену «давнишнего друга»? Владимир Васильевич Карпов убежден: раз чары Киры Симонич были неотразимы, под них не мог не попасть и вождь, встречавшийся с ней на кремлевских приемах и банкетах. А там — либо ревность, либо гнев отвергнутого кавалера. Честно говоря, мне эта версия не кажется убедительной. Почему бы в этом случае не избрать мерой наказания строптивицы заключение в лагерь, чтобы посидела и одумалась? Почему непременно надо действовать по известному принципу: «Так не доставайся ж ты никому!»? Тем более что жена в лагере — это действенный способ держать «на крючке» «друга» Кулика. Ведь именно для этой цели отправил Сталин в лагерь жен своих соратников по Политбюро Калинина и Молотова. Но в отношении Киры Иосиф Виссарионович предпочел почему-то секретный арест и столь же секретное убийство, даже не оформленное расстрельным приговором Особого совещания. Значит, по крайней мере в тот момент, компрометировать Кулика он не собирался. Наоборот, через три дня после загадочного исчезновения Киры Симонич в газетах появился указ о присвоении Григорию Ивановичу Кулику звания Маршала Советского Союза. Следовательно, в тот момент «давнишний друг» все еще был в фаворе и пользовался доверием у Сталина. Но зачем же тогда всемогущему диктатору понадобилась жизнь молодой и красивой женщины? Может быть, Кира Ивановна на самом деле была иностранной шпионкой?