Катерина Джеймс - Одуванчик: Воспоминания свободного духа

Итак, шестнадцатилетняя Катерина попала заграницу, ничего толком не зная о своём принце.

— Что я о нём знала? Что он очень мил, что он — англичанин и что живёт он в Лондоне. Всё это очень было заманчиво для девочки–подростка из Калифорнии. Я просто сходила с ума от него, или, может быть, это была ещё не испытанная мною химия секса?

Для Катерины всё в Лондоне предстало в розовых тонах, весь это бурлящий разноцветный поп–рай.

— Мы ходили домой к Джорджу Харрисону, где они записывались. Мы болтались по клубам и тусовались с Полом МакКартни, и танцевали с Ринго и Морин. Я сдружилась со всеми Битлами! Мы глотали кислоту вместе с Брайаном Джонсом и курили траву с Джорджем и Патти Харрисонами.

К несчастью, всё вскоре обернулось для неё дурной стороной. Катерина настолько привыкла к оскорблениям, что и со стороны Денни стала испытывать на себе его перепады настроения.

— Невероятно обидно, но не могу сказать, что неожиданно проявился характер Денни. Он оказался патологическим собственником, неуверенным в себе жутким ревнивцем. Затевая ссоры, он превращался в разъярённого быка. Совсем, как моя мать — он лишался разума и беспричинно бил меня. Грустно, но я приучена была с детства к плохому обращению. Но я всё время думала, что смогу победить в нём этого зверя и он прекратит побои. Я старалась не смотреть ни на кого, но он всё равно не верил в мою к нему любовь. Однажды он погнался по Хай–стрит за автобусом только потому, что какой–то парень присвистнул, заметив меня, и не дай бог, мне улыбнуться кому–нибудь — вспыхивала настоящая война. Мне приходилось ходить с опущенной головой, только чтобы сохранить мир. Я чувствовала себя как в тюрьме.

Денни был безумно рад, когда Катерина сказала ему, что беременна, но радостное ожидание ребёнка не смогло умерить его вспышки гнева.

— Дни шли за днями. Я любила его, или, по крайней мере, думала, что любила. Несколько раз я уходила от него, когда была беременна, но всё время возвращалась.

Она уехала в Нью–Йорк, сняла квартиру, стала работать моделью, но Денни обещал измениться и убедил Катерину родить в Англии.

— Он обманул меня. Наши ссоры привели к тому, что я уехала в Нью–Йорк ровно с тем, с чем когда–то оттуда уехала. Его раздражало, что я ходила на работу, так как, по его мнению, я там находилась слишком долго. А когда пришло время рожать, он возмущался: «Либо мы едем в больницу, либо ложимся спать, выбирай!» Дамиан родился точно в срок, но гордый отец не отступился от своего низкого, подлого ревнивого характера.

Но нашёлся ещё один платонически влюблённый в неё избавитель, пока Катерина безуспешно всматривалась в своё будущее.

— Мой друг Джимми Уэбб, поэт–песенник, приехал в город продвигать MacArthur Park для Ричарда Харриса. Он всегда был мне очень симпатичен и, увидев моё несчастное положение, безапелляционно заявил: «Ты возвращаешься со мной в Калифорнию». И какое–то время я жила в огромном доме Джимми по соседству с Оззи и Харриет, в Голливуде.

Веря, что совершила доброе дело, расставшись с Денни, Катерина сняла в Голливуде квартиру, взяв себе в компаньонки свою подругу Линду Лоренс, ребёнок который только начинал ходить. И надо сказать, что сына она родила от Брайана Джонса. Теперь эти две одинокие рок–мамочки по очереди могли сидеть с малышами и Катерина нашла себе работу в одном из самых революционных клубов того времени — Thee Experience.

Существование маленького Дамиана не останавливало намерений обожателей Катерины.

— В парнях это даже ещё более разжигало интерес к нам, потому что мы с ней были без пяти минут семейными дамами. Они видели во мне молодую девушку со своим собственным ребёнком и им хотелось обнять меня и моего херувимчика и заключить нас в свои объятия.

Однажды, уже поздним вечером один человек пришёл в клуб, когда Чак Берри уже исполнял бисы.

— Выступление вот–вот уже должно было окончится, так что я сказала этому красавчику, что он может уже не покупать билета. Вместо этого он сказал: «Когда кончается твоя смена?» У меня оставалось всего полчаса, но я ответила ему, что «прямо сейчас». Это было мгновенное решение.

Катерина и этот молодой привлекательный поэт–песенник, Джаксон Брауни, быстро стали единым целым.

— У него было доброе сердце. Он заботился обо мне, отвозил меня на работу, а поздней ночью забирал, чтобы со мной по дороге ничего не случилось. Ещё до своей первого большой пластинки он уже писал очень красивые песни. Он часто пел мне Doctor My Eyes и Jamaica, Say You Will, аккомпанируя себе на пианино, хотел, чтобы его песни исполняли, и мы часто бывали в гостях у его друзей–музыкантов, где он пел для них. Помню, как он уговаривал Риту Кулидж записать кое–какие из его песен. Но я всё твердила ему одно: «Джаксон, ты должен сам петь свои песни, не следует тебе ими бросаться».

Катерина рассказывает, что между ними любовь возникла сразу, внезапно.

— Он посвятил мне одну очень красивую мелодию и назвал её Under the Falling Sky. Она начинается словами:

Джаксон был очень мил, и романтичен, именно с ним бы я осталась навсегда.

С год она не слышала ничего о Денни, пока одна их общая подруга не дала ему её номер телефона.

— В душе с ним у меня уже было всё покончено, но он стал звонить мне и умолять вернуться. Он работал в новой группе, Air Force, с Джинджером Бейкером. Рассказал мне о доме в деревне увитом плющом, ещё сказал, что на день рождения собирается купить мне Ягуар. В итоге убедил меня словами о сыне, что хочет видеть его рядом с собой и хочет сам его воспитывать. Я сдалась и оставила Джаксона. Он очень расстроился, но держался молодцом, настоящий джентльмен. Он даже проводил нас и посадил на самолёт.

Жизнь в английской глубинке обернулась не такой уж романтичной и уютной, какой описывал её Денни.

— Отопления не было, мне всё время приходилось поддерживать огонь в каминах, таскать огромные тяжёлые корзины с углём. Английские ванны — громадны. Приходилось поднимать наверх и кипятить до пятнадцати вёдер, чтобы наполнить её хотя бы до половины. Мы жили без ссор, одни в этом громадном доме, но я постоянно мёрзла там и уговорила Денни снять для нас небольшую зимнюю квартирку в Лондоне.

Одна из девиц из подпевки ушла из Air Force и ей срочно искали замену. Катерину прослушал Джинджер Бейкер и она неожиданно для себя стала певицей в рок–н–роллном ансамбле.

— Мы гастролировали вместе с Эриком Клаптоном, Джими Хендриксом, Эриком Бёрдоном и Донованом. Всё было замечательно, кроме одного: Денни снова стал бить меня, и с этим мы ничего не могли поделать. Я снова ходила с опущенной головой, чтобы ни с кем не встретиться взглядом, из–за его дурацкой ревности.