Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

— Какие фотографии? — спросил Хилтон, очевидно, так же как и я, ничего не поняв из происшедшего на наших глазах.

— Иди, давай, и спроси про них, — сказал Эрик, поднимаясь на ноги и вытирая слёзы, выступившие от обуявшего его смеха.

Хилтон, пожав плечами, отправился на поиски Часа. Тем временем я помог Эрику отряхнуться и привести себя в порядок, хотя он мне даже не дал ни единого намёка на то, что могло послужить их стычке. Он только начинал смеяться при одном упоминании. Может, с ним случилась истерика? Может быть, шок от удушья?

Через пару минут вернулся Хилтон, вид у него был человека, перенёсшего потрясение. В руках сжимал пачку фотографий. В довершение через всё лицо пересекал свежий кровоподтёк.

— Подарок от Часа, — сказал, пытаясь на распухшем лице изобразить улыбку. — Похоже, он сошёл с ума. Он взбесился, когда я упомянул о фотографиях и ударил меня в лицо кулаком. Я принёс их тебе, Эрик, но вид у Часа несчастный.

Всё это выходило из–под контроля. Я хочу сказать, что в мои обязанности входило также следить за дисциплиной в группе, и только что на моих глазах мой басист пытался убить или ранить любого члена группы, идущего на контакт с ним, что прикажете мне теперь делать с солистом с не проходящим приступом истерии и гитаристом с огромным кровоподтёком на лице? Что, за чёрт побери, происходит с Animals?

— О, Таппи, перестань на меня так смотреть, — вернул меня в реальность Эрик. — Взгляни лучше на эти фотографии.

Я взял пакет, который принёс Хилтон, помните, как Эрик разыграл подружку Мика Джаггера, Крисси, кажется, так её звали? Ну, так вот, это был акт второй. Да–да, та же волосатая задница Эрика, только теперь уже с пропеллером: в ход пошли зубные щётки Часа и его подружки. Совершенно верно, вы уже догадались, в тот день, когда мы завтракали, после известных препирательств между Эриком и Часом, Эрик экспериментировал с камерой Часа и их зубными щётками. На снимке видны были торчащие в разные стороны розовая и голубая ручки, остальная, рабочая их часть была скрыта в заднице Эрика! Но этого мало, снимок сделан за неделю до того, как плёнка была проявлена. А ведь Час и его подружка чистили зубы ими каждый день! Не мудрено, что Час рассердился.

Стоит ли говорить, что мы с Хилтоном присоединились к Эрику. Позже в одном из моих величайших достижений в поп–дипломатии, используя всё моё джорди–красноречие, мне удалось успокоить Часа, и уговорить его больше не убивать Эрика. Я также клятвенно обещал ему никогда не рассказывать об этой фотографии его подружке и приготовил для неё подходящее объяснение произошедшему. Ясно, что всё это сохранялось нами в строжайшей тайне много лет. И, казалось, даже Час был готов простить Эрика, ведь к утру зубные щётки блестели чистотой, как новенькие.

Я не знаю, насколько далеко они зашли в своих разногласиях, но пререкания не прекращались и в наступившем году. Всё, что я могу сказать, это в апреле 1965 года я устал от них. Мы вернулись в Штаты, и я благодарен Бобу Левину за содействие в утихомиривании приступов гнева внутри Animals.

Думаю, что Боб догадался о моём состоянии, когда мы все приехали в Нью–Йорк, потому что мне позвонил Франк Барселона (агент Animals в Премьер—Таланте и начальник Боба). Франк хотел, чтобы я встретил одну группу 16 апреля в аэропорту Кеннеди. Hollies. Они приобрели популярность в Англии, и это были их первые гастроли по Штатам. Конечно, я уже многое о них слышал, мы даже несколько раз с ними пересекались, гастролируя с Animals по Англии. Мне нравилась их музыка, я был рад сделать, что–то для Франка, да и отдохнуть от Animals на некоторое время мне не мешало.

Встретить их было не так просто, примерно то же было и с Animals, когда мы приехали на наши первые гастроли (у них даже и выступление в Парамаунте в день их приезда было, совсем как у нас). Только теперь их встречал я, а не Боб, и мне пришлось проводить их сквозь толпу поклонниц к лимузинам. Они выглядели ужасно; я стоял, улыбаясь, и махал им, чтобы они меня заметили, стараясь выглядеть убедительнее, и, в конце концов, они увидели меня.

— О, Таппи, и ты здесь. Что за чёртовщина. Вот уже не думал, что увижу тебя здесь, встречаешь? Я тут видел твоих парней.

Великолепно. Они посчитали, что я здесь встречаю Animals. Что мне от них и здесь никуда не деться?

— Я вас встречаю, идиот. Франк прислал меня. Шевелите ластами, лимузины ждут.

Было здорово увидеть свежие лица, меня захватили воспоминания ранних дней с Animals, так что когда Франк предложил мне поработать с Hollies на их американских гастролях, я подпрыгнул от радости. Не странно ли, что какое–нибудь незначительное решение может изменить всю твою жизнь. Таким решением оказалось работа с Hollies, оно привело меня к тому, что я оказался рядом с Бобом Левиным за кулисами театра Парамаунт на шоу Супи Сейлза. Это было то самое выступление, хотя я ещё в то время не мог осознать этого, на котором я встретил человека, чья жизнь и смерть, в корне изменила меня самого.

Первым американским выступлением Hollies было на шоу Супи Сейлза. Супи — комик, очень популярный среди подростков. Его телевизионная программа шла каждую неделю, но театр Парамаунт вмещал много зрителей и Супи именно в нём снимал свои шоу. Для Hollies это было отличной возможностью, и они знали об этом.

Боб Левин был нанят в качестве стейдж–менеджера, и хотя я выполнял обязанности их гастрольного менеджера, я понимал, что ему не обойтись там без моей помощи. Во всём, что касалось работы, Боб был перфекционистом. Мы потратили уйму времени на обсуждение мельчайших деталей; от каждой группы или исполнителя было заявлено по четыре номера, и ни при каких обстоятельствах не допускалось бисов. Время было ограничено рамками программы, и Боб был вынужден применить характер, независимо от статуса исполнителей, а моей задачей — как можно быстрее, по возможности, помочь музыкантам покинуть сцену и проводить их до лифта в артистические. Что может быть проще схемы Боба? Вышли на сцену — сыграли четыре номера — покинули сцену — лифт — возвращение в артистическую. Что здесь может не сработать?

Супи всегда забавлял публику, и в театре никогда не оставалось свободных мест. Когда же я услышал рокот восторженных слушателей и оглушительные аплодисменты, то даже начал беспокоиться сможет ли перекрыть их наша звуковая система. Не много ли для американского телевизионного дебюта Hollies, если кроме рёва толпы ты ничего не услышишь? Что скажет в этом случае Франк Барселона о моих талантах гастрольного менеджера?

Но я зря волновался, Hollies отыграли без изъяна, и народ их встретил хорошо. Всё же я успокоился только тогда, когда встретил их у лифта и проводил в артистическую. Удивительно, но я даже испытал некое удовлетворение.