Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

Джон улыбнулся, и моча крепко обнял меня.

— Я сделал это ради неё, Таппи. Ты же видишь, они настоящие звери, эти Animals. Какая свадьба среди зверей? Это касается только нас двоих, меня и Анны. Я люблю тебя и всех остальных, вы мои самые близкие друзья, но представь только нашу свадебную фотографию, напечатанную во всех завтрашних газетах с Эриком в первых рядах! Это только наш день и ничей другой.

Он прав, чертовски прав. Может быть, сегодня это и не было бы так дико, но тогда… да журналюги по всему миру разнесли бы подробности свадьбы одного из членов самой популярной группы нашей планеты. Смотрю на сияющего от счастья Джона, стоящего рядом со мной со своей женой, и понимаю, что, может быть, он единственный из всех нас, кому стоит позавидовать. Конечно, ты можешь уложить в свою постель по своему желанию любую групи, но Джон, он нашёл нечто особенное. Animals для него были работой, и как настоящий житель шахтёрского Ньюкасла, возвращающийся после трудового дня к своей любящей жене, он вкалывал изо дня в день; а о таком подарке Судьбы остальные из нас могли только мечтать.

Весь тот субботний концерт в голове вертелись мысли об истинной любви, но график гастролей снова вернул нас на землю. «Рабочий день» Джона Стила обязал его покинуть не только молодую жену, но и всё Соединённое Королевство ради совершенно новой для нас аудитории.

Япония 1965 года — поразительна. Похоже, все японцы стали жить по–западному. По–западному одеваться, слушать европейскую музыку, играть в бейсбол, но каждый у себя дома всё ещё придерживался старинных традиций, и с некоторыми из них мне пришлось познакомиться в течение наших гастролей.

Популярность нашей группы в Японии была велика, не последнее место в этом сыграл наш «дома восходящего солнца», чем не символ национального флага? Сорокопятка поднялась на вершину японского горячего списка и продержалась там несколько недель — все хотели нас видеть.

По прилёту, нас поселили в гостинице Токио–Принс и сразу же пригласили выступить на телевидении. Но на одном из шоу, в котором мы участвовали, японском аналоге нашей Top of the Pops, тут же начались проблемы. Наша невероятная популярность не ограничилась обыкновенной схемой «вино, женщины и песни». Vox подарили Алану Прайсу последнюю модель своего органа, Дуал–Мануал–Вокс, верно рассчитав, что это станет отличной для них рекламой, прежде чем они выпустят его на рынок. Но в первый же день, когда должно было состояться телешоу выяснилось, что он неисправен. Алан запаниковал, времени до начала оставалось несколько часов, а у Алана даже не было возможности испробовать новый Вокс. Тут же появились два японца–техника и заверили нас, что смогут починить его до вечернего выступления. Они выполнили своё обещание, орган привезли, и он звучал великолепно.

Перед самым возвращением в Лондон мы узнали, что одна японская компания построила к этому времени какой–то новый орган. Да, вот именно, вы верно догадались, японские инженеры не только починили орган Алана, но и успели за те десять дней наших японских гастролей сделать его копию. Японская копия даже побила Вокс на рынке; ничего другого от них и не было ожидать. Но как эти парни смогли сделать и запустить серию в десять дней? И всё это за моей спиной. Но мы держали язык за зубами, и никто не стал нас подозревать.

Я уже писал, что Джон Стил — единственный из зверей, из–за которого у меня никогда не возникали неприятности, но в этих японских гастролях он ввёл меня в состояние настоящего ужаса. У него, вдруг, резко заболел живот, и хотя он и говорил всем, что беспокоиться не о чем, наш промоутер запаниковал. Если бы я имел доллар с каждого паникующего промоутера, я бы купил остров в Тихом океане и вёл бы тихий образ жизни… Так или иначе, но его было не успокоить — он настоял, чтобы вызвали скорую, и Джона увезли в больницу. На самом деле Джону понравилось, что столько людей пекутся о его здоровье, он был сентиментален, этот тихий незаметный человек. Джон несколько раз говорил мне, что всё в порядке, и каждый раз промоутер реагировал на это визгом и воплями: «Нет, нет, едем в больницу!»

В конечном итоге, мы с Джоном оказались в скорой, несущейся через весь город с включённой сиреной. Как только мы приехали, его тут же отвезли в смотровую, а меня оставили ждать за дверью. Несмотря на заверения Джона, что–то пошло не так, и тревога охватила меня помимо моей воли. Джон был всегда самым тихим и терпеливым из зверей. А что если бы что–то произошло серьёзное, и я бы этого даже не заметил, вечно занятый разруливанием всех этих ситуаций, связанных с их девочками и гулянками? Анна меня бы никогда не простила. Японский промоутер присоединился ко мне в комнате ожидания и ещё большее волнение отобразилось на моём лице. Знает ли этот японец что–то, что не знаю я?

Когда через двадцать минут Джон появился в дверях, я вскочил ему на встречу.

— Ну, Джонни, что сказал доктор?

— Доктор полностью согласился со мной, — рассмеялся Джон. — Всё что мне нужно, так это хорошая карта.

Но за это Анна никак уж не сможет винить меня.

Здесь надо добавить, что мне очень не хватало женского внимания, особенно после свадьбы Джона, когда я впервые задумался о ценности жизни полной наслаждений, которую мы вели, когда это касалось женщин. Но в Японии многое отличалось от того к чему я уже привык, находясь почти всё время в пути. Японские девушки очень вежливы и сдержанны. Всё это было сродни ледяному душу, после всего, чем нас встречали в Англии и в Штатах. Но к счастью, была одна японская традиция, которая скомпенсировала нам всё наше первое разочарование: гейши.

Гастроли шли полным ходом, и вот, Алан, вдруг, уговаривает меня составить ему компанию в дом гейш, якобы для моральной поддержки, но я бы итак поддержал его, ведь отказать в просьбе друга было не в моих правилах. Когда мы добрались до места, оказалась, что хозяин заведения нас узнал, и был рад нам угодить. Каждому из нас привели двух девушек, и вскоре меня покинули мысли об истинной любви, и я начал таять под их нежными руками.

Вопреки распространённому мнению, гейши — это вовсе не проститутки. Они не занимаются с вами сексом, они обмывают вас, умасливают разными благовониями ваше тело и затем делают вам массаж. Но делают они это совершенно по–другому, каким–то немыслимым, но очень приятным способом.

Я испытал всё на себе. Лёжа на спине, наслаждался нежными обтираниями двух пар рук совершенно обнажённых гейш. Одна держала в руках большой таз с зеленоватой мыльной водой и широкую кисть, формой похожую на кисточку для бритья, только много больше размером, и я, закрыв глаза, приготовился к третьему «замачиванию». Но ничего не происходило. Подождав ещё с минуту, я открыл глаза. Этой мыльной пеной она покрывала себя, несколько сконфуженный таким поворотом событий, я всё же поймал себя на том, что смотреть на неё, как она это делает, мне было приятно. Интересно, что дальше? Она склонилась надо мной и стала тереться своим телом о моё, она мыла меня! Так я лежал, безуспешно стараясь контролировать своё естество — ведь на мне, извиваясь змеёй, лежала девушка. Но тут прервал моё напряжение возглас Алана, донёсшийся из соседней комнаты: