Пётр Бартенев - О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Да простит нам великая тень обнародование этих подробностей. Сам он виною, что всё к нему относящееся делается достоянием общеизвестности. Его трудно судить по нашей мерке, и из напечатанных выше писем мы убеждаемся, как много жгучих ощущений перегорело в его страдальческой груди, дабы разлилось из неё благоухание поэзии.

Эти стихи, очевидно, относятся к первым, тяжким месяцам ссылки 1824 года.

«РА». 1872. № 12. Стб. 2362—2363.

Письма связаны с тем моментом биографии Пушкина, когда он, сосланный в Михайловское, серьёзно поссорившись с отцом, в октябре 1824 г. написал письмо псковскому губернатору Б. А. Адеркасу с просьбой исходатайствовать у царя перевод «в одну из крепостей».

Примечание к фразе первого письма: «отец начал упрекать брата в том, что я преподаю ему безбожие».

Обвинение, объясняемое в устах Сергея Львовича Пушкина тогдашним настроением императора Александра Павловича, распространившимся в ближайших ко двору сферах. Это было именно то время, когда первенствовал Магницкий и архимандрит Фотий, клеймившие именем безбожника даже самого кн. Александра Николаевича Голицына. Вдобавок поводом к ссылке Пушкина послужило перлюстрированное письмо его в Москву к издателю Бахчисарайского фонтана [549], с шутливо-похвальным отзывом об англичанине докторе Гучинсоне, глухом атее. Нет сомнения, что забавное ханжество высших лиц, ещё так недавно глумившихся над святынею, вызывало противодейственные отзывы в душах искренних, каковою была пылкая душа А. С. Пушкина. Он был, что называется, бельмо в глазу для мундирно-богомольствовавшей власти, тем паче, что с выходом в свет Бахчисарайского фонтана (в начале 1824 г.) его имя всюду произносилось с восторгом. А тут ещё вдобавок он дружен с Раевскими, Давыдовыми, он ездит в Каменку, он волен духом и вполне независим в своём творчестве.— Всего этого не знал Сергей Львович, и мы не вправе даже обвинять его за то. С сыном у него было мало общего. Поступив в Лицей 12 лет от роду, он вырос и развился вдали от родительского дома, почти что ему чуждый. Вскоре по приезде Александра Сергеевича в Михайловское, его вызывали (в том же августе месяце) в Псков, где он должен был дать губернатору Адеркасу письменное обязательство «жить безотлучно в деревне родителя и вести себя благонамеренно».

«РА». 1872. № 12. Стб. 2355.

Опубликованы письма из Михайловского 1824 г. от 31 октября, 29 ноября и конца октября. Первые два касаются ссоры поэта с отцом, третье содержит просьбу помочь малолетней дочери героя греческого восстания. См.: ПСС.— Т. 13.— С. 112—113, 116—117, 124.

Павел Воинович Нащокин (внук известного в прошлом столетии генерала и автора Записок) был одним годом моложе Пушкина, который подружился с ним ещё в Царскосельском лицее, навещая брата своего в Лицейском пансионе Гауэншильда, где воспитывался некоторое время и Нащокин. Своеобразный ум Нащокина, его талантливая, широкая натура и превосходное сердце рано полюбились Пушкину. Нащокин поступил в ополчение и потом в Измайловцы, не кончив курса в пансионе. С отъездом Пушкина на Юг прекратились их сношения; но в 1826 г., когда он возвращён был в Москву и встретил там Нащокина, они снова сблизились и подружились крепко. Наезжая в Москву, Пушкин останавливался у Нащокина (и всегда радовался, что извозчики из Почтамта умели провести к нему, несмотря на то, что он часто менял квартиры). Хотя Нащокин мог служить лучшим образцом плохого хозяина, прожив на своём веку не одну тысячу душ и спустив на разные затеи целый ряд наследств, тем не менее Пушкин признавал в нём житейскую опытность и любил следовать его советам. П. В. Нащокин скончался в Москве 6 Нояб. 1854 года. Письма к нему Пушкина были списаны нами с подлинников, в 1851 году, и здесь печатаются с позволения вдовы Нащокина. Некоторые из них были помещены в Москвитянине 1854 года [550].

К записке начала декабря 1830 г. [551]: «Сей час еду Богу молиться и взял с собою последнюю сотню. Узнай, пожалуйста, где живёт мой Татарин, и коли можешь, достань с своей стороны тысячи две».

Писано в исходе 1830 года. Н. И. Гончарова возила дочь свою и её жениха по соборам и к Иверской. Пушкин пишет: мой Татарин, потому что купил у него шаль для своей невесты. Нащокин принимал большое участие в устроении дел Пушкина перед его свадьбою. У него сохранялся пригласительный билет на помолвку его друга: «Николай Афанасьевич и Наталья Ивановна Гончаровы имеют честь объявить о помолвке дочери своей Натальи Николаевны с Александром Сергеевичем Пушкиным, сего мая 6 дня 1830 года».— Отец Пушкина, владевший значительными, но расстроенными поместьями, не выделял сына, но перед свадьбою его позволил ему перезаложить одно из них. В одной из бумаг, сохранявшихся у Нащокина, сказано, что Пушкину было отдано в распоряжение имение чиновника 5 класса и кавалера Сергея Львовича Пушкина, заложенное в Спб. Опек. Совете в 1827 и 1828 годах, Нижегородской губ. Сергачьского уезда, сельцо Кистенево, Тимашево тож, на речке Чеке, муж. пола 476 д., земли всей 1461 дес. 95 саж. Пушкин получил из Опек. Совета до сорока тысяч, сыграл свадьбу и весною 1831 года, отъезжая в Петербург, уже нуждался в деньгах, так что тот же Нащокин помогал ему в переговорах с закладчиком Веером.

К письму 11 июня 1831 г. [552]

Пушкин очень внимательно следил за ходом Польского восстания. Ещё в исходе 1830 года, наскучив тем, что свадьба его оттягивалась вследствие разных препятствий со стороны будущей тёщи, он говорил Нащокину, что бросит всё и уедет драться с Поляками.— «Там у них есть один Вейскопф (белая голова): он наверное убьёт меня, и пророчество гадальщицы сбудется». В 1831 г. один знакомый встретил его в Петербурге на улице задумчивого и озабоченного. «Что с вами?» — «Всё читаю газеты!» — «Так что же?» — «Да разве вы не понимаете, что теперешние обстоятельства чуть ли не так же важны, как в 1812 году?» — отвечал Пушкин.

К письму около (не позднее) 20 июня 1831 г. [553]

По словам Нащокина, Пушкин был щедр на деньги и бедному не подавал меньше 25 р., но как бы старался быть скупее и любил показать, будто скуп. Перед свадьбою ему надо было сшить новый фрак, но для сбережения денег он не заказал себе фрака, а надевал Нащокинский и даже венчался в нём.