Михаил Шервуд - Байки

После обычных “а ты как?” протянул ему заявление. “Зачем? - говорит, - разве тебе мало? Ты что, больше получаешь на стороне?” Отвечаю, что больше, гораздо. Сколько именно? А чего скрывать, сорок пять тысяч в месяц, против пяти с половиной здесь.

Он аж взвыл: “Я Генеральный директор, получаю всего сорок, а ты, какой-то тухлый ведущий инженер – сорок пять! Да таких ведущих, выйди на перекрёсток, каждый третий , - четвертый.”

Меня это задело. Понимаешь, говорю, ты получаешь, а я зарабатываю. Какая разница? А вот такая, что мне хозяин предприятия платит, а он зря не станет. И пока я стал ведущим, не один год проработал. И я себе цену знаю. И меня знают. А ты где и кем работал, бензин бодяжил? Так что касается перекрёстка, так на том же перекрёстке таких - каждый первый. Доктор, твою мать. И заявление со стола забрал, понял, что не подпишет.

Он вскочил с кресла: “Это ты у меня работаешь, а не я у тебя, понял! Я Генеральный директор, понял! Генеральный!” – “Генеральный, говоришь? Знаешь, как тебя зовут, нет? Генитальный директор, понятно?” Судя по всему, слово ему незнакомо. “Не знаешь, что это? Поздравляю.” Спустил вниз молнию на гульфике и показал: “Вот это и есть гениталии.” Он остолбенел.

Повернулся и пошёл к двери. И уже закрывая её услышал, как он орёт в телефонную трубку, чтобы меня на проходной не выпускали. Поднялся этажом выше, в лабораторию к своему приятелю. Поговорили, посидели, а потом я вышел через проходную для автотранспорта. Знакомый охранник спросил, не на меня ли охота, в чём дело? Я рассказал и он пришёл в восторг: “Да ты чего! Вот это да! Слушай, я ребятам расскажу.” И я великодушно разрешил.

Начальник отдела сказал, что отпуска за свой счёт запрещены отдельным приказом. То есть, либо сиди на пяти пятистах, либо вали. Ну и уволился.

Через некоторое время дошли слухи, что он в каком-то академическом институте проректором по научной работе фигурирует. М-да.

Упаси нас, Господи Боже, от таких руководителей. Хотя, Зурабов, братья Фурсенко, Голикова, Сердюков, Скрынник – чем лучше? Цветут и пахнут. И несть им числа. Время такое, значит.

Мы выколачивали траки перед постановкой танков в боксы, грохот и звон стоял ужасный. Женечка уронил на ногу домкрат и вякнул так, что все услыхали. Повезло парню, умудрился свалить на себя такую дуру. Женька и Евгеша оттащили его бегом в машину – и в лазарет загипсовываться.

Через пару недель Женька и Евгеша в машину и в лазарет оттащили меня с острым приступом аппендицита..

Там мне сразу вкатили укол, дали таблетку и я “поплыл”. Подошла медсестра и сказала, что она меня побреет. Я не понял, потому что был выбрит. Женечка, хромающий рядом на костылях, объяснял мне, что я ничего не понимаю и что меня ждёт несказанное удовольствие. Почему она стаскивает с меня кальсоны, зачем это надо? Соображал я туго, тем не менее, когда она стала намыливать мне в паху, придерживая рукой, я, как выразился Женечка, заволновался.

“Ань, ты что, первый раз эту штуку в руках держишь, что ли? Видишь, парень волнуется. Давай, я сам его побрею, а как это в руках держать, я тебя научу. Вот сегодня вечером, ага?”

Пользуясь моей беспомощностью, он выбрил мне грудь, живот и пах. Как он потом сказал, сделал из меня мужика.

Дней через пять после этого Женька собрался в самоволку. Прыгая через забор перекатом с разбега, он “приземлился” на голову проходящего мимо сапёрного старлея и разбил ему голову каблуками.

Во-первых, вместо подковок Женька забил в каблуки шарики из подшипника,

во - вторых, он был килограмм на пятнадцать тяжелее семидесятикилограммового Женечки. Женька сходу махнул через забор назад, а старлея Евгеша “совершенно случайно увидел” лежащим под забором без сознания и отвёз в лазарет с тем же Женькой с разрешения дежурного по части.

К тому времени Женечка близко сошёлся с пехотным литером, таким же брандыхлыстом. Рыбак рыбака, понятное дело. Они хромали на костылях по лазарету, рассказывали анекдоты, пытались некоторых накормить слабительным, подсовывали под кровать выздоравливающим табуретку вверх ножками, меняли прикроватные тумбочки местами. Нормальные армейские шутки.

Они сказали сапёрному старлею, что необходимо готовиться к операции и одели его в женскую сорочку, сняв кальсоны. Мол, это такая предоперационная рубаха для офицеров. Мы после операции первые несколько дней лежали без кальсон, поэтому он поверил.

Советские женские сорочки тогда были, мягко говоря, специфическими, если кто помнит, на женское белье непохожими. Его слегка смутило нечто вроде красного цветочка на левой стороне груди, но ему объяснили: это как раз и есть символика операции на голове. Как человек военный и привычный к дисциплине, парень спокойно улёгся на койку в “предоперационной” рубахе. Наверно, женщины, с которыми он общался, таких не носили. Или ещё как-то.

Я не знал, что делать: старлей был смешон в сорочке, а смеяться было очень больно после операции.

На следующий день, в субботу, нас с Женечкой пришли навестить Женька с Евгешей. Мне как раз сняли швы и мне нельзя было ходить.

Ребята сидели около моей койки в халатах и тапочках, Женечка рядом, трепались. И вваливается народ в халатах и в сапогах. Сразу видно, начальство, поэтому ребята вскочили. А у одного портки с лампасами. Это-то ещё зачем? А это принесло, оказалось, какого-то военного медика в генеральских погонах, который пошёл обходом по палатам. Он сразу узрел “предоперационную” рубаху. И увидел в ней женское бельё. Возможно, его жена такое носила, хоть он и генерал.

Ребята этак боком - боком свалили от греха. Потому как кратчайший путь солдата мимо начальства – по дуге большого радиуса. А Женечка грешен, потому он побежал к своему пехотному другу. И оба спрятались у сестрички Анечки.

Генерал, как и подобает генералу: “Кто такой?” И пальцем тычет. Старлей пытается вскочить, тот ему показывает рукой: лежи, мол. Потому что голова забинтована, он же видит. Старлей представляется и говорит, что это на нём предоперационная рубаха. Генерал – хирургу: “Что с ним?” Тот отвечает, что сильное сотрясение мозга от удара неизвестным закруглённым предметом. Никакой операции. Тогда встал вопрос, кто одел “этого” в женскую армейскую сорочку старого образца. А неизвестно. Искали – не нашли.

Когда старлея одевали, у него ведь башка болела, так что потом у него никаких ассоциаций при виде Женечки. А то ведь, одно дело, когда над старлеем лейтенант подшутил, и совсем другое, если какой-то младший сержант, извините.

Дурацкая такая история, честно… Короче, проснулся от стука в окно. На часах третий час, ночи, само - собой. Кому надо? Подошёл к окну, выглянул – никого. Показалось. И только прилёг, явственно постучали. Открыл окно, выглянул - никого. Странно. Опять стук – стук - стук. С каким-то прицарапыванием. Какая это, извиняюсь, шутит? Взял фонарик, выглянул, посветил по сторонам и вниз – никого. Глюки какие-то, что ли?