Луи-Жозеф Маршан - Наполеон. Годы изгнания

Императора поселили в Лонгвуде, открытом для всех ветров, расположенном на неплодородной, непригодной для жилья земле, лишенной воды и неспособной для выращивания зерновых культур. На окружающей жилое помещение территории, равной примерно 7000 квадратным футам, полностью отсутствует растительность; в тысяче футов от дома на холмике раскинулся военный лагерь, а еще один только что оборудован на таком же расстоянии от дома, но в противоположном направлении, с тем, чтобы, находясь в самом тропическом пекле, можно было, независимо от того, куда смотреть, видеть только военные лагеря. Адмирал Малькольм, понимая полезность шатра в такой местности, распорядился, чтобы матросы возвели шатер перед домом, в двадцати шагах от него. Это единственное место, где можно обрести тень; однако император может быть только доволен тем настроем, который проявляется по отношению к нему со стороны офицеров и солдат 53-го полка, так же как он был доволен отношением к нему со стороны команды «Нортумберлэнда».

Лонгвудский дом был построен, чтобы служить в качестве склада-хранилища фермы Восточно-Индийской компании; уже потом вице-губернатор острова оборудовал в этом складе несколько комнат. Он использовал его как загородный дом, но он никоим образом не подходил для того, чтобы быть постоянной резиденцией. С тех пор как мы стали жить в этом доме, в нем не прекращались строительные работы, и император постоянно ощущал на себе неудобства и нездоровую атмосферу здания, находящегося в процессе строительства. Комната, в которой он спит, слишком мала для того, чтобы поместить в ней кровать нормальных размеров, но любые новые строительные работы в Лонгвуде только продлят неудобства, связанные с пребыванием в нем строительных рабочих. Однако на этом жалком острове есть несколько прекрасных мест, в которых можно обнаружить тенистые деревья, сады и хорошие дома; к числу этих мест можно причислить «Колониальный дом», но особые инструкции британского кабинета министров запрещают вам предоставить этот дом в наше распоряжение, что позволило бы вашему казначейству значительно сэкономить средства, расходуемые на строительство нескольких лачуг, покрытых толем, которые уже непригодны для жилья. Вы запретили любые контакты между нами и жителями острова; в действительности вы подвергали Лонгвудский дом полной изоляции; вы даже воспрепятствовали нашему общению с офицерами гарнизона. Из всего следует, что принимались все меры для того, чтобы лишить нас тех скудных возможностей времяпровождения, которые предлагал нам этот жалкий остров, и тем самым превратить наше существование здесь в точно такое же, как если бы мы оказались на дикой и необитаемой скале острова Асеньсон. За те четыре месяца вашего пребывания на острове Святой Елены, вы, сэр, только ухудшили положение императора.

Граф Бертран подчеркнул, что вы нарушали законы даже вашей законодательной власти, попирая права военнопленных старших офицеров; вы ответили, что следовали букве ваших инструкций, которые на самом деле еще даже строже, чем ваше поведение в нашем представлении.

Подписано: генерал граф де Монтолон.

P.S. Сэр, я подписал это письмо, когда получил ваше от 17-го. Вы приложили к нему подробный расчет ежегодной суммы в 20 000 фунтов стерлингов, которую вы считаете необходимой для оплаты расходов всего персонала Лонгвуда после ее возможного, как вы считаете, сокращения. Обсуждение этого подробного списка не может иметь какого-либо отношения к нам. Трапеза императора представляет собой минимальный и строжайшим минимум. Все продовольствие — плохого качества и в четыре раза дороже, чем в Париже. Вы просите императора предоставить фонд в размере 12 000 фунтов стерлингов для покрытия всех этих расходов. Я уже имел честь сообщить вам, что император не обладает никакими фондами, что в течение года он не получил, не писал хотя бы одного письма и что он ничего не знает о том, что случилось в Европе или что там может случиться.

Вывезенный насильно на эту скалу за 2000 лье от Европы, лишенный возможности писать какие-либо письма, он в настоящее время целиком находится в зависимости от решений, принимаемых британскими агентами. Император всегда желал и желает сейчас взять на себя все эти расходы, и он сделает это, как только вы предоставите ему такую возможность, отменив запрет, в силу которого нельзя прибегать к услугам жителей острова для осуществления его переписки, и как только эта переписка перестанет подвергаться цензуре с вашей стороны и со стороны любого вашего агента. Как только люди в Европе узнают о нуждах императора, те, кто проявляет к нему участие, вышлют ему необходимые денежные фонды.

Письмо лорда Батхерста, которое вы мне показали, оставляет странное впечатление. Неужели ваши министры не подозревают о том, что облик великого человека, столкнувшегося с невзгодами, представляет собой гораздо более величественное зрелище, чем вид всех их, вместе взятых? Разве они не знают, что Наполеон на острове Святой Елены, подвергаемый самого различного рода гонениям, которым он может противопоставить всего лишь спокойствие, более велик, более священен, более почитаем, чем самая сильная монаршая власть в том мире, где он в течение продолжительного времени был вершителем судеб королей? Те, кто, обладая подобной властью, не проявляют уважения к Наполеону, только унижают достоинство собственной личности и нации, которую они представляют.

Подписано: генерал граф де Монтолон.

Для того чтобы понять суть власти, возложенной на сэра Хадсона Лоу законом от 16 апреля 1816 года, который определил наказание за нарушение ограничений, предусмотренных для содержания императора практически в тюремных условиях на острове Святой Елены, следует знать, что для нас эти наказания означали немедленную высылку на мыс Доброй Надежды, где нам предстояло оставаться под надзором в распоряжении правительственных властей. Для жителей острова они означали высылку с острова безо всякой компенсации понесенных в связи с этим расходов и потерю любой собственности, которой они могли владеть; для невольников они означали порку розгами. Любой офицер, виновный в малейшем нарушении введенных ограничений, если оно не предусмотрено выполнением его служебных обязанностей, подлежал отправке обратно в Англию с отчислением из рядов воинской службы; наконец, для каждого, кто немедленно не передавал губернатору полученное от нас письмо, письменный документ или устное сообщение, а также обеспечивал нас деньгами или ценными вещами, не получив на то предварительно разрешения от губернатора, это означало совершение преступления, равного государственной измене.