Ефим Янкелевич - Дорога длиной в сто лет

Фиму мы определили в школу №12, которая стояла недалеко на Павловском переулке. Школа была украинской, но нам было безразлично, какая школа — русская или украинская. Фима учился хорошо и мне нравилось посещать родительские собрания. Меня даже выбрали в родительский совет школы. Однажды на школьный совет пришел человек из руководства школами города с предложением мамам школьников работать в школьных буфетах. Я согласилась.

После этого я отучилась на трехмесячных курсах. С начала школьного 1935 года меня направили на работу в школу №99 для слаборазвитых детей.

В школе, к сожалению, и состав учителей желал быть лучшим. Мне запомнилось, что все они почему-то любили холодец, и возмущались, если в этот день холодец по какой-то причине их не устраивал. (Здесь я с мамой согласиться не могу. Ее ирония по поводу холодца неуместна. Я знаю, что заработная плата школьных учителей во все времена Советской Власти была мизерной. Знаю это потому, что моя жена Лиля была школьной учительницей и мне известно, сколько она зарабатывала. А холодец был дешевой едой и в нем все же было мясо).

И кухня, и буфет были расположены в подвальном помещении. В первый же день школьники буфет обокрали. Они отодвинули от стены витрину с продуктами и вытащили все, что там было. А расположила я там продукты так, как нас учили на курсах. К вечеру первого же дня я выявила большую недостачу. Невзирая на то, что Аврумарн возражал, я продолжала работать. Со временем я со школьниками подружилась. Первым ключом к взаимной дружбе оказалась обычная копейка. В то время, за какое-то количество собранных копеек что-то продавали. Вот тогда я и предложила им, что за день буду собирать копейки и выдавать им по очереди, которую они сами установят. Таким простым способом я сдружилась со школьниками. У нас был очень хороший повар, так что все работники местной районной власти питались у нас. Вот что рассказал мне один из таких наших посетителей: «Когда я кушал, вы ушли на кухню, оставив буфет без присмотра. И в это время в буфет зашли два школьника. Увидев, что вас поблизости нет, один из них предложил другому что-то стащить из буфета. Но другой ему тут же возразил, что воровать у тети Фани нельзя. Так они и ушли ничего не взяв». Вот такая дружба у меня сложилась со школьниками.

Кроме заработной платы и морального удовлетворения от работы, буфет давал еще одно важное преимущество. В результате некоторого послабления с продовольствием, после страшного голода 1933—34 годов, в стране вновь возникли продовольственные трудности. За любыми продуктами выстраивались огромные очереди. Я же большинство продуктов покупала у себя в буфете.

В 1935 году Леня заболел коклюшем. Судорожный кашель сопровождался поносом. И снова ребенок стал таять на глазах. Лечащий врач меня предупредил, что если я летом не вывезу ребенка в деревню, чтобы изменить климат, то ребенок погибнет. Надо ехать. Уговорила Соню тоже поехать со мной. Деревню Романивку мне порекомендовали сельские девочки из нашего двора. Во избежание заражения Владика, Сониного сына, мы ехали в одном поезде, но в разных вагонах. От железнодорожной станции до села, мы ехали на разных подводах и в селе мы сняли для жилья комнаты в разных домах.

Мы с Фимой, Леней и Фросей поселились в большой светлой комнате. У хозяина был большой культурный плодовый сад. Например, на одном дереве было привито несколько сортов яблок и, если мне память не изменяет, даже груш. Колхоз, не в пример другим, был богатым, а сама деревня маленькой и почти все ее жители были в родстве из трех фамилий. Люди в этой деревне были трудолюбивые, а дома большие и ухоженные. Колхозники внесли в колхоз своих лошадей и инвентарь, а в личном хозяйстве у них остались коровы и птица.

Когда мы с Соней буквально на рассвете пошли на базар, то были прямо потрясены его обилием и дешевизной. Молочные продукты покупали у хозяйки, а фрукты хозяева нам разрешили есть из сада бесплатно. Накупили цыплят и пустили их, с разрешения хозяйки, пастись по двору. И резали цыплят по необходимости. Здоровая обильная пища, неограниченное количество фруктов и целые дни пребывания Лени с Фросей у пруда, за очень короткое время сделали свое дело. Кроме того, по совету опытных людей, Леня съедал каждый день огромное количество яблок. Исчез кашель и понос. Он загорел и окреп и даже самостоятельно начал ходить. Домой я его привезла совсем другим ребенком. Фиме тоже повезло — ему было с кем играть. У хозяйки были две девочки почти одного с ним возраста. Правда, меньшая девочка была слепой, но она игралась со всеми на равне. Я тоже хорошо отдохнула. Сижу на подстилке в саду и ем яблоки, падающие с дерева. Мы не скучали. По вечерам хозяин с девочками устраивали для себя и для нас концерты. Все они играли на разных инструментах.

(Жизнь в селе была для меня в новинку. Первое, что меня поразило, это то, что все встречные здоровались. Кто-то из взрослых мне объяснил, что это естественно, так как все в селе знают друг друга. Обычно люди в колхозах работали неохотно, не так как на своем участке. Но этот колхоз был исключением из правил. Когда по улице проносилась весть, что в колхозе есть работа, бабы на перегонки бежали за ней.

И не удивительно, что Романивка была богатым селом в отличие от рядом расположенных нищих сел Чернещина и Румунщина. Еще я помню, что мы с местными мальчишками ходили на рыбалку к реке, которая протекала за большим лугом. Меня поразило большое количество рыбьих скелетов разбросанных по лугу. Ребята объяснили мне, что весной в половодье луг заливается разлившейся рекой вместе с находящейся в ней рыбой. А позже, когда вода начинает спадать, рыба скапливается в небольших углублениях. Затем с наступлением лета вода высыхает и рыба дохнет. И еще у меня сохранилось воспоминание о бережном отношении крестьян к своему инвентарю. Как-то я помогал хозяйке что-то делать во дворе. Я взял топор, чтобы прорыть им канавку. Она меня строго отчитала. Для этих целей есть лопата, а топор предназначен для другого и к тому же топор от мягкой земли тупится, что мне казалось неправдоподобным).

Лето подходит к концу и надо возвращаться в Харьков. Дети окрепли, а Леня полностью выздоровел и уже бегает. Мы с Соней лето провели прекрасно. Наварили на всю зиму варенье.

По возвращении в Харьков, спокойно прожить удалось не долго.

С наступлением осени Лиза простудилась и должным образом не вылежала. И, как следствие, получила осложнение на сердце. Врачи определили заболевание сердечных клапанов. Сказали, что это очень серьезное заболевание и ее обязательно следует госпитализировать. Причем лечить желательно в специализированной клинике профессора Корохова.