Ефим Янкелевич - Дорога длиной в сто лет

В те времена эта клиника была платной, но было несколько бесплатных мест.

И снова мама, в какой уж раз, взяла инициативу в свои руки. Мама стала ходить туда ежедневно, как на дежурство, чтобы не пропустить день, когда освободится бесплатное место для Лизы. Длительное время ее дежурства были безрезультатными. И все же ее настойчивость дала свои плоды. Как-то одна сердобольная уборщица, наблюдавшая ежедневные бдения мамы, сказала ей, чтобы она никуда не уходила, так как в этот день освобождается одно бесплатное место. Только таким упорством мамы удалось поместить Лизу на лечение.

Как показало будущее, лечение оказалось эффективным, однако при выписке врачи в заключении записали, что рожать ей противопоказано. Но жизнь внесла свои коррективы — она рожала дважды.

Еще не выписали Лизу, как заболел мой младший брат Абрам и так сильно, что пришлось его тоже положить в другую больницу, которая находилась в другом конце города. По выходным дням я моталась по несколько часов на трамвае с продуктовыми передачами для больных. Тогда лечение было бесплатным, но питание больных было плохим и надо было их подкармливать продуктами из дому: маслом, фруктами, курятиной и др. Так что к моим постоянным на то время двум бедам, не хватало еще третьей. И она не заставила себя долго ждать.

Как-то в один из дней, когда выдавали заработную плату, все работающие семьи отдали мне деньги, и я положила их в свою лакированную сумочку. В воскресенье приготовила две передачи, взяла машинально сумочку под мышку и поехала по больницам. О том, что в сумочке много денег я и не подумала. В начале я поехала с передачей в больницу к Лизе, а затем села в трамвай и поехала в больницу к Абраму. Когда я стала сдавать свое пальто в гардероб больницы, где лежал Абрам, почувствовала, что чего-то мне не хватает. Оказалось, что у меня нет сумочки. Или я ее где-то в суматохе забыла, а скорее всего ее у меня украли. А в ней была месячная заработная плата всей семьи. Мне даже сейчас трудно описать тот ужас, который охватил меня. Любой бы сказал, зачем я носила все деньги с собой? Но я и сама себе объяснить это не могу. Судьба! Так ко мне нежданно-негаданно пришла и третья беда. Пришла домой не живая, не мертвая. Только Фрося, добрая душа, сразу обратила внимание на то, что со мной происходит что-то неладное. Она стала меня допытывать и я ей все рассказала. Она тут же, не раздумывая, предложила мне занять у нее деньги, так как она свои заработанные деньги не тратила. Она предложила мне возвращать ей долг постепенно, по мере возможности.

Я ей была несказанно благодарна и смогла свою потерю скрыть от всех. О случившемся я рассказала маме только тогда, когда выплатила свой долг Фросе. Аврумарну о моей потере, из-за боязни, я так и не рассказала.

Ко всем моим бедам, меня мучила малярия. Мне пришлось проходить тяжелый противомалярийный курс лечения в протозойном институте у профессора Молдавской. Чем только она меня не лечила, но все было безрезультатно. Как-то в отчаянии, она воскликнула, что мое заболевание приперло ее к стенке. Помимо официальной медицины я еще лечилась народными средствами. Но и они мне не помогали. Во время одного безуспешного сеанса лечения профессор посоветовала мне поменять климат. Надо было ехать, но куда? В это время у нас работал столяр по фамилии Биндус, ремонтировавший нам дубовый шкаф для одежды, который мы купили по дешевке. Он и посоветовал мне поехать в его родное село Новоборисовку, уже на территории России.

(О Биндусе. Мне запомнилось, что я длительное время находился в квартире вместе с Биндусом. Человек он был чужой и родители, очевидно, оставляли меня дома, в качестве сторожа. В детстве я делал всякую домашнюю работу. Так вот, Биндус дал мне урок запомнившийся мне на всю жизнь, как правильно подметать пол веником. Полы у нас, как и у многих в городе, были деревянные и крашенные. Я быстро подметал, размахивая веником и поднимал облака пыли. На это обратил внимание Биндус. Вот он и научил меня, как правильно подметать пол. Подметая, следует не отрывать веник от пола во избежания подъема пыли).

Недолго думая, я собралась и поехала туда с двумя детьми, прихватив еще и Лизу для поправки ее здоровья после больницы. В Новоборисовке я сняла очень удобную квартиру у исключительно доброй хозяйки. Дом ее стоял у проселка, а с другой стороны, за оградой из колючей проволоки, простирался заповедный лес. Еще было удобно, что у хозяйки был сын — ровесник Фимы.

Все было бы хорошо: очень хорошая квартира, дружелюбная хозяйка, очень дешевый базар, если бы не приступы малярии. Периодические приступы малярии измучивали меня окончательно.

На этот раз спасла меня от этой болезни народная медицина, перед которой пасовала самая передовая медицина, во главе с профессором в специализированном противомалярийном (протозойном) институте. Одна из соседок порекомендовала свой рецепт от этой болезни. Он состоял в следующем. Настоять на четвертинке водки (бутылочка в 250 гр.) листья сирени и полыни (полынь очень горькая трава). Затем этот настой выпить сразу, лечь в постель, хорошо укрыться и заснуть. Так как я была в безвыходном положении, то я решилась на этот рискованный эксперимент. Выпив эту адскую смесь, я тут же провалилась в долгий сон. Смесь оказалась исключительно целебной и болезнь меня оставила. Кстати, подхватила я ее в Романивке. Отдых у нас оказался замечательным и мы все, включая Лизу, стали поправляться.

Однажды мы пошли с хозяйкой на базар покупать вишни. Проходя по скотному ряду, я увидела крохотного поросенка с удивительно курносой мордочкой-пятачком. И он запал мне в душу. Я и скажи об этом хозяйке. А она в ответ: «Раз понравился, купите». На такую реакцию этой на редкость доброй женщины я не рассчитывала. Я задумалась. Материальное положение семьи у нас было очень неважным. Мы жили от получки до получки. Покупка нового пальто или пары ботинок была для нас серьезной проблемой. И если бы нам удалось выкормить свинью, а затем мясо и сало продать на базаре, это бы нам помогло материально. Но как это сделать? Это Новоборисовка, а я живу в Харькове. Я даже представить себе не могла, как это можно сделать. Опять же хозяйка говорит, что в этом нет никаких проблем. Она знает, что животных отправляют по железной дороге. Постояли немного и пошли покупать вишни, за которыми мы и пришли на базар.

(На слове поросенок я должен прервать воспоминания мамы, чтобы дать свои комментарии. Прошло чуть больше пятнадцати лет, как была ликвидирована черта оседлости. Считается, что большинство евреев в пределах этой черты были религиозными. В предыдущих маминых воспоминаниях об этом тоже говорилось. Буквально все жители Добровеличковки посещали синагогу, чтили субботу и другие традиции иудаизма, запрещающие употреблять в пищу свинину. И вдруг мама подумала купить свинку. В нашей семье не было глубоко верующих. Больше всех соблюдала еврейские традиции бабушка. Она в пятницу вечером зажигала керосиновую лампу, вместо свечей, для пейсаха ей пекли дома мацу, потому что она не продавалась в магазинах. В то время в стране была пятидневка. Это значило, что люди работали четыре дня, а на пятый отдыхали. Следовательно, суббота могла выпасть на любой день этой пятидневки и, чтобы не выйти в этот день на работу, — об этом и речи быть не могло. Так что бабушка и работала, и нарушала многие другие традиции иудаизма. Что же касается религиозности папы, то на моей памяти только он не ел свинину до определенного события, о котором я хочу рассказать. В то время свинина была самым дешевым мясом. Вот что как-то рассказала мама: «Для нашего бюджета говядина была дорогой. Я решилась на эксперимент со свининой. Из молодой свинины сделала жаркое и Аврумарну ничего не сказала. Аврумарн съел жаркое с удовольствием и даже похвалил. Тогда я и призналась ему о моем эксперименте. С тех пор он начал есть свинину»).