Ефим Янкелевич - Дорога длиной в сто лет

Время было послевоенное и в партии, и в комсомоле бытовали еще привычки военного времени. Наш комитет комсомола, очевидно по указанию сверху, время от времени проводил ночные сборы. Что мы делали не помню, но мы собирались. Нас еще чем-то подкармливали. Сборами руководили те же Вайнер и Дриккер. Оба еврея и оба проявляли большую активность, почему и запомнились.

Наступил 1950 год. Я заканчиваю учебу в институте.

В Союзе, окончившие учебу в ВУЗах должны были отработать 3 года по назначению государственной комиссии. Каждый институт получал разнарядку на вакантные места. Многие из нас считали это деспотией. Сейчас я думаю совсем иначе. В Америке учеба в ВУЗах платная и плата довольно высокая. Поэтому выпускник волен выбирать себе работу самостоятельно. В Союзе обучение было бесплатным, да еще успевающим студентам платили государственную стипендию. Следовательно, выпускникам ВУЗов приходилось отрабатывать.

Мне, как инвалиду Великой Отечественной войны, представился более широкий выбор производств, чем другим. Надо отметить, что уже тогда, секретные предприятия мне, как еврею, не предлагались. Я выбрал Главтунельметрострой Министерства железнодорожного транспорта.

Накануне отъезда Эрвин показал мне фотографию девочки лет 14—15 и сказал, что это его первая варшавская любовь, и что она теперь живет в Америке. На что я ему заметил (год 1950) что это фото человека, как бы с другой планеты. Теперь оказалось, что не только Эрвин, но и я живу на этой другой планете. И слова Богу.

Я никогда не считал себя активистом. И даже наоборот, чересчур деятельные активисты меня раздражали. Но, когда возникают безвыходные ситуации, мне приходится браться за дело.

Во время выпуска сложилась подобная ситуация. Принято на память выпускникам, например, факультета фотографироваться, либо для альбома, что дороже, либо для общей карты. На факультете был и профсоюз и комсомольская организация, но фотографированием никто и не думал заниматься. Были у нас общепризнанные активисты, такие как Индин и Потимков. Но они были активистами меркантильными и просто так ничего не делали.

Пришлось мне срочно заняться этим делом. Мы, конечно, Исаак, Виталий, Эрвин и я отдельно сфотографировались на память (замечательное фото), а все остальные? Жалко ведь. Разъедемся и никакой памяти о пяти годах совместной учебы. Времени уже не было. Пришлось взяться за организацию уже не альбома, а общей фотографии. Был случай отказа сфотографироваться студентом, по фамилии Натанзон. Причину его отказа я так и не понял. В конце концов общая карта, состоящая из отдельных фотографий, появилась.

К юбилеям окончания института, некоторым бывшим сокурсникам захотелось встретиться, но у них было только желание. И снова возник вопрос об организаторе встречи. Пришлось мне взяться за организацию этих встреч. Здесь уже возникла проблема с жильем для иногородних. И эту проблему я разрешил. Таких встреч было несколько. Последняя была в 1980 году.

Хочу с благодарностью отметить, что во всех наших встречах активное участие принимала мама и Лиля. Сохранились групповые фотографии.

Итак! Свершилось! Я после учебы в четырех школах (трех на украинском и одной на русском языках) и в трех институтах получил «корочку», то есть диплом инженера-электрика. Надо было начинать новую жизнь. (Сейчас, работая над воспоминаниями, думаю, какая радость была не столько у меня, сколько в семье и, в особенности, у папы, учитывая его прошлое).

Попрощавшись с родными и товарищами, я поехал по распределению в Москву в Главтоннельметрострой. Так как эта организация являлась структурой Министерства железнодорожного транспорта я получил бесплатный билет в купейном вагоне. И на этот раз я остановился у Бобы в ее крошечной комнате. Спать меня укладывали на полу, но я был рад и этому.

Мой Главк находился на улице Куйбышева. Прямо вблизи Красной площади в здании бывшего монастыря. Интересно помещение, где находился начальник отдела кадров. В конце длиннющего узкого темного коридора с большим количеством дверей находился его «кабинет». Я слово кабинет взял в кавычки, потому что он был очевидно единственный такой кабинет в стране. Когда я открыл дверь, то кроме огромного окна больше ничего не увидел. И только сделав несколько шагов увидел, что эта комната двухэтажная. Стол начальника размещался метра на полтора ниже входной двери. Так что я, очевидно, стоял выше головы начальника. Он мне заявил, что специалисты-сетевики им не требуются и направил меня в Министерство.

Впервые в Москве я столкнулся с закрытыми организациями. В бюро пропусков Министерства железнодорожного транспорта мне долго выписывали пропуск. При входе мне дали сопровождающего, с которым я на лифте поднялся кажется на 9-й этаж. У входа стоял солдат, вооруженный винтовкой. В управлении кадрами мне предложили поехать на строительство электрифицированной железной дороги в Сибирь. После того, как я отказался, мне дали открепление и направили меня в Министерство высшего образования. Обстановка в Министерстве высшего образования была свободной. В Министерстве мне выдали справку о том, что я могу устраиваться на работу по собственному желанию.

В этот день с самого утра я чувствовал боль внизу живота. Такие боли у меня бывали и раньше. Чтобы как-то уменьшить боль, мне приходилось корчиться. Еще в Харькове, после нескольких таких приступов, я пошел в студенческую поликлинику. Терапевт — пожилая женщина, — установила у меня аппендицит и направила к хирургу. Когда я попал к хирургу, боль прошла. Хирург, молодая женщина, очень нелицеприятно отозвалась о моем терапевте и сказала, что никакого аппендицита у меня нет. «Так и заявите ей!» — сказала она.

этот раз при выходе из министерства боль настолько усилилась, что мне трудно было не то что ходить, но и дышать. Я проходил по улице Неглинной, когда увидел вывеску «Медпункт». Я вошел во внутрь, но дальше входных дверей меня не пустили. Вооруженный охранник заявил мне, что вход только по пропускам. А что мне делать, когда сильные боли? Он говорит вызовите скорую помощь по телефону, который стоял здесь. Я на охранника так разозлился, что плюнул и ушел. А надо было послушаться охранника. Так я в один день дважды столкнулся с вооруженными охранниками. Сел в метро и поехал к Бобе. От остановки метро до Бобы надо было ехать еще и трамваем. Еду трамваем, а боль все усиливается и усиливается. Вдруг слышу объявление кондуктора «Диспансер». Я не задумываясь выскочил из вагона и помчался по указателям на табличках в направлении «Диспансера», не рассуждая, какой это диспансер венерический, психиатрический или еще какой. В диспансере меня тут же уложили, расспросили и я потерял сознание.