Клод-Франсуа де Меневаль - Наполеон. Годы величия

Император не желал, чтобы хотя бы один мужчина в мире мог похвастаться тем, что находился наедине с императрицей в течение двух минут; и он очень сурово отчитал дежурную придворную даму за то, что она однажды пребывала в другом конце зала, когда г-н Бьенне, ювелир, назначенный обслуживать императорский двор, показывал ее величеству секретное отделение в портфеле, который он сделал для нее. В другой раз император был очень недоволен тем, что дежурная придворная дама не сидела рядом с императрицей, когда та брала урок музыки у г-на Паера.

Утром того дня, когда праздновалась религиозная церемония брака, при одевании императрицы присутствовал император. Фрейлины — две французские и одна итальянская — и надзирательница за мантиями возложили корону на голову императрицы в его присутствии. Решение императора относительно этой короны было следующим:

«В день церемонии брака императрица будет носить коронационную корону, пусть не очень красивую, но имеющую характерные особенности, которые я хочу придать моей династии. Эта корона будет возлагаться на голову императрицы только во время самых главных и ответственных церемоний. На обычных церемониях императрица будет носить бриллиантовую корону с крытым верхом. У такой короны нет характерных особенностей, и я для императрицы заказал изготовить ее с бриллиантами. На следующий день после церемонии брака императрица на приеме в ее часть будет носить корону с крытым верхом. Наполеон».

Торжественный въезд императора и императрицы в Париж 2 апреля [1810 года] представлял внушительное зрелище. Триумфальная арка на площади Этуаль, под которой проезжали монархи, была украшена декорацией, изображавшей арку в завершенном виде. Погода, которую накануне омрачал дождь, стала прекрасной, и яркое солнце щедро посылало свои лучи на процессию, войска и толпу зрителей, составлявших почти все население Парижа. Их высочества были встречены на площади Этуаль префектом департамента Сены и членами муниципалитета.

Императорская процессия прибыла ко дворцу Тюильри, следуя вдоль Елисейских полей и затем по саду, у входа в который была возведена триумфальная арка. Отдохнув в гостиных дворца и в галерее Дианы, процессия проследовала дальше к знаменитой галерее Аполло музея Лувра, где была смонтирована часовня. Королевы Испании, Голландии и Вестфалии, принцессы Элиза и Полина несли шлейф мантии императрицы. Кардинал Феш, Великий Альмонер церкви (главный раздатчик церковной милостыни), благословил супругов. После церемонии дамы, которые возложили корону на голову императрицы, сняли с нее корону и императорскую мантию, которые главный камергер, управляющий императорской гардеробной, вернул в собор Парижской Богоматери. Этот представитель императорского двора должен был утром, до начала церковного бракосочетания, отправиться в собор и принести эти вещи согласно церемониалу, предусматривающему также возвращение этих знаков императорского отличия в кафедральное казначейство.

Покинув галерею Аполло, император, взяв императрицу за руку, повел ее на балкон павильона башенных часов, с которого они наблюдали за смотром проходящих маршем различных подразделений императорской гвардии. В помещении дворцового театра был дан банкет, а затем их величества слушали концерт, устроенный прямо под окнами дворца. После окончания концерта последовала демонстрация фейерверка по всей длине Елисейских полей.

После завершения празднеств императорский двор вернулся в Компьень, где был дан большой дипломатический прием, на котором также присутствовали знатные иностранные гости. Пока Наполеон находился в Компьене, он получил много поздравительных писем почти от всех царствующих домов. Компьенский замок был украшен и обставлен мебелью с элегантностью и вкусом, достойными его назначения. Среди других комнат в распоряжении Марии Луизы был будуар, обильно украшенный бесценными кашемировыми шалями. Позднее императрица распорядилась их снять. В действительности украшавшие будуар шали были развешаны в качестве подарка, чтобы она использовала их по своему усмотрению.

Императрица Жозефина дома пользовалась большой свободой. У нее было много знакомых. Желание быть полезной императору и способствовать повышению его популярности заставляло ее улучшать и сохранять имеющиеся связи и приобретать новые. Брак императора с иностранной принцессой, недостаточно опытной и не очень известной парижскому обществу, вызвал, конечно, необходимость изменить привычный образ жизни императорского двора и организовать работу обслуживающего персонала новой императрицы в менее независимой манере. Меры предосторожности в отношении императрицы были приняты, чтобы держать ее подальше от интриг и от обширного круга знакомств, но изоляция, порожденная этими мерами, нанесла серьезный вред, ставший очевидным только по прошествии времени.

Наполеон назначил герцогиню Монтебелло, вдову маршала Ланна, убитого в сражении при Эсслинге, первой фрейлиной императрицы Марии Луизы. Его выбор встретил общее одобрение. Госпожа Монтебелло была на десять лет старше императрицы. Она была очень красивой женщиной с уравновешенным, спокойным характером и имела безупречную репутацию. Назначая ее, император заявил: «Я даю императрице настоящую первую фрейлину».

На личные расходы императрице ежемесячно выдавалось 50 000 франков. Каждый месяц бедным раздавалось десять тысяч франков. Эти раздачи проводились расчетливо, только после тщательного наведения справок. Остаток от положенной суммы предназначался на покупку одежды. Мария Луиза была экономной императрицей, стремившейся никогда не выходить за рамки ежемесячного содержания. Она раздавала много подарков и всегда держала в резерве в кошельке, лежавшем в ее письменном столе, 2500 франков, которые она никогда не трогала.

В конце апреля император и императрица выехали из Компьеня и остановились в Сен-Кантене, где Наполеон, как обычно, вникал во все детали деятельности правительства, потребности и ресурсы промышленности. Его вопросы, всегда отличавшиеся точностью и конкретностью, свидетельствовали о том, как много значила для него эта практическая сторона. Он детально инспектировал фортификационные сооружения разных крепостей севера Франции. У него был настолько быстрый и наметанный взгляд, что, всего лишь объезжая вокруг крепостной ограды форта, часто галопом, он замечал слабые места в сооружении и по возвращении мог продиктовать свои рекомендации, в которых не пропускал ни одной мало-мальски важной детали.