Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Интерес Моэма к Полинезии и отшельничеству Гогена объяснялся более важными причинами, нежели стремление писателя собрать материал для будущего произведения. В основе его лежала глубокая неудовлетворенность писателя жизнью, которую он вел в Лондоне и размеренность которой была лишь временно нарушена его участием в войне. Еще в 1904 году он словами одного из героев «Карусели» Фрэнка Харрелла сетовал на скуку, которую испытывал, вращаясь в кругах лондонских интеллектуалов, и выражал желание отправиться в неведомые и загадочные страны. Хотя принадлежность к высшему обществу Лондона, безусловно, доставляла Моэму удовольствие, он ощущал, что реальная жизнь проходит мимо, что в Лондоне он воспринимает ее искусственно — через театры, концертные залы, газеты и книжные новинки. Оглядываясь на тот период, он в биографии «Подводя итоги» отмечал: «После ухода из больницы св. Фомы я жил среди людей, превыше всего ценивших в жизни искусство; мне стало казаться, будто в мире нет ничего важнее. Я мучительно пытался постичь смысл мироздания, но единственное, с чем я сталкивался, — это с красотой, созданной окружавшими меня людьми. Внешне моя жизнь выглядела разнообразной и привлекательной, но внутри она едва тлела».

К переживаемой душевной тревоге добавился непосредственно задевший его глубокий кризис, связанный с разводом Сири. В мемуарах «Подводя итоги» он осторожно намекает на их отношения в тот период; «Я стремился обрести покой, нарушенный событиями, которые были порождены моими ошибками и тщеславием и на которых я не хотел бы останавливаться подробно… Я отправился в поисках красоты и созданного мной в мечтах мира и испытывал радость оттого, что между мной и неотступно преследовавшими меня проблемами простирался океан».

Однако факты прозаичнее, чем они кажутся на первый взгляд. Совершенно не случайно, что Моэм отправился в Нью-Йорк вскоре после того, как 30 августа решение суда о разводе Сири вступило в силу и она могла теперь заново начать устраивать свою жизнь. Моэм пишет, что не прошло и нескольких недель, как Сири вместе с Лизой и ее воспитательницей последовала за ним в Америку.

Между тем Моэм встретился с Хэкстоном в Чикаго, и в начале ноября 1916 года они отплыли из Сан-Франциско на корабле «Грейт норзерн». Четырнадцатого ноября они прибыли в Гонолулу, где провели три недели. За это время они посетили район Ивилей, в котором расположено большинство публичных домов, и совершили поездку к вулкану Килауэа на острове Гавайи. Четвертого декабря они отплыли из Гонолулу на пароходе «Самоа» в столицу Западного Самоа Паго-Паго, чтобы затем продолжить путь в Сидней. Среди пассажиров судна, помимо Моэма и Хэкстона, находились У. Коллинз, мисс Томпсон и чета Малквинов. Мисс Томпсон была проституткой. Она была вынуждена покинуть Гонолулу после облавы, которую устроила полиция в Ивилей, и направлялась в Восточное Самоа в надежде устроиться там на работу в каком-нибудь баре. Среди пассажиров оказался миссионер «с выражением подавляемой страсти» на лице, как отметил в своей записной книжке Сомерсет Моэм. Из наблюдений за поведением этих двух пассажиров, а также оставшейся в памяти удушливой жары и непрекращающегося дождя в Паго-Паго Моэм создал один из самых знаменитых своих рассказов «Дождь», или «Мисс Томпсон», как он первоначально назывался. Как ни странно, хотя писатель использовал в названии рассказа имя проститутки, никто не подал на него за это в суд.

Полинезия очаровала Моэма. Его взору представала природа и люди, каких ему не приходилось видеть ранее. Его записная книжка полна описаний океана, растений, колоритных персонажей. Помимо фактов, понадобившихся ему для создания «Дождя», он собрал богатый материал, который позднее использовал в таких рассказах, как «Рыжий», «Гонолулу», «Пруд», романах «Луна и грош» и «Узкий угол». В книге «Подводя итоги» он сравнивает себя с естествоиспытателем, который отправился за город в поисках фауны самого немыслимого разнообразия.

Повстречавшихся Моэму в Полинезии людей, которые стали прототипами его будущих произведений, отличала прежде всего честность. Жизнь вдали от цивилизации сделала характер их мягче и сформировала черты, свойственные только им самим. Моэм увидел, что они обладают такими качествами, как человечность, в большей степени, чем многие из тех, кого он хорошо знал в Европе. Его воображение, воспламененное нахлынувшими на него впечатлениями, нашло выход в коротких рассказах, сюжетами для которых послужили увиденные им уникальные персонажи и ситуации.

Путешествие в Полинезию снова пробудило у писателя интерес к созданию рассказов, хотя война несколько задержит наступление периода, когда он всецело посвятит себя этому жанру. Рассказ, как он обнаружил, явился самой лучшей формой для выражения разнообразных и часто не связанных между собой впечатлений, которые он вынес после посещения островов южной части Тихого океана, а позднее стран Азии. Его самые замечательные рассказы появятся в результате многочисленных поездок в эти края в 20-е годы.

Из-за карантина, описанного в «Дожде», Моэм и Хэкстон провели несколько недель в Паго-Паго. В середине декабря они отплыли на Апиу на шхуне «Мануа» водоизмещением 70 тонн, капитан которой, жизнерадостно улыбаясь, все время предрекал: «Когда-нибудь эта посудина перевернется вверх тормашками и мы все пойдем на корм рыбам». В течение месяца, который они оставались на острове, Моэм посетил могилу Стивенсона, съездил на остров Савайи и на потухший вулкан на острове Аполима. Тринадцатого января писатель покинул Самоа на пароходе «Талуне» и 28 января после короткой остановки в Тонго, вызванной сильным штормом, прибыл в Окленд в Новой Зеландии, где провел около десяти дней. Он совершил поездку из Окленда в Веллингтон. Новая Зеландия показалась ему оазисом в Тихом океане, в котором царит английская атмосфера. «Я ожидал, — писал Моэм другу, — что Веллингтон похож на один из городов Запада, но он удивительно похож на Бристоль или Плимут… Признаюсь, его вид навеял на меня ностальгические чувства». Как ни странно, но в «Записных книжках» почти не содержится записи впечатлений о Новой Зеландии.

Моэм и Хэкстон отплыли из Веллингтона на Таити на корабле «Маоана» и 11 февраля прибыли в Папеэте — главное место, которое они планировали посетить. Они провели на Папеэте почти два месяца, проживая все это время в отеле «Тиаре», который принадлежал одной креолке по имени Лувайн Чапман, высокой и крупной женщине, чья не сходившая с лица улыбка, всегдашняя готовность прыснуть от смеха и приветливая доброта покорили писателя. В 1918 году Лувайн Чапман умерла от воспаления легких. В романе «Луна и грош» Моэм увековечил ее память, выведя ее в образе Тиаре Джонсон.