Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Трудно с достоверностью установить, прибегала ли Сири к шантажу, но Моэму не могла не приходить в голову мысль о том, что, окажись она отвергнутой, она вполне могла бы пойти на скандал. «Он считал вполне вероятным, — писал Фредерик Рафаэль, — что Сири выдаст его секрет и выставит его в смешном, более того, одиозном свете перед его соотечественниками. В нем произошло раздвоение перед предполагаемым и реальным. Он выбрал брак с Сири, принеся при этом в жертву себя. Что помогло ему оставаться спокойным в этой пикантной ситуации, так это присущий ему цинизм».

Возможно, что раздвоенность Моэма наступила за несколько лет до этого, когда он попытался убедить самого себя в том, что он действительно хочет жениться. Но к моменту бракосочетания он уже не питал иллюзий в отношении своего гомосексуализма. Он всегда испытывал двойственное чувство в отношении Лондона. Получаемое им удовольствие от экзотического путешествия с Хэкстоном, должно быть, убедило его в возможности брака по расчету, который устроит Сири и предоставит ему свободу жить двойной жизнью. Он будет выступать в роли отца и мужа, а Сири выполнять функции хлопотливой и приветливой хозяйки в то время как его литературная карьера в Лондоне получит еще больший расцвет. Хэкстон между тем будет находиться незаметно рядом в Лондоне, и они будут по-прежнему находить отдушину в путешествиях по свету и поисках материала для его новых произведений.

Однако проблема состояла в том, что Сири искренне и глубоко любила его и сохраняла это чувство в течение многих лет. Поэтому она не могла согласиться с условиями, которые он ставил; она всеми силами противилась его связи с Хэкстоном. Ее любовь к нему означала, что область интимных отношений, безусловно, превратится в арену разрушительных действий. Ко времени женитьбы Моэм окончательно перестал быть бисексуалом и не мог отвечать на ее женские желания. Гленуэй Уэскотт как-то поделилась секретом: «Уилли рассказывал мне, что ее физические притязания оказались невыносимыми и ничем не оправданными». По словам Джеральда Келли, интимная жизнь Моэма и Сири не сложилась с самого начала. Возможная чрезмерность ее требований не имела значения: Моэм вообще рассматривал их тягостными и не был в состоянии их удовлетворить. Писатель признавался Серлу, что близость с Сири превратилась для него в пытку: ему приходилось при этом напрягать всю свою силу воображения. Брак оказался самой серьезной ошибкой Моэма. Его катастрофические последствия будут до конца дней преследовать обоих супругов и их ребенка.

Писатель на успел еще вкусить до конца плоды семейной жизни, как обстоятельства снова позвали его в долгий путь, на этот раз со шпионской миссией, которая имела куда более важное значение, чем его секретные задания, выполняемые им в Швейцарии. В начале июня, буквально через несколько дней после женитьбы, к нему обратился старый друг семьи, сэр Уильям Вайзман, который возглавлял в США отделение военной разведки Англии, известной ныне под названием МИ-6. До войны Вайзман занимался банковским делом, участвовал в боях во Фландрии, был ранен, что послужило причиной его ухода в отставку. В США он был направлен как официальный представитель британской закупочной комиссии, но фактически возглавлял резидентуру английской разведки в Америке. Он работал в тесном контакте с помощником советника президента США по внешнеполитическим вопросам полковником Хаусом и стал ключевой фигурой по связи между разведслужбами обеих стран.

Вайзман сделал Моэму предложение, которое поразило писателя: тот должен будет направиться в Россию, чтобы оказать поддержку силам, твердо выступающим за продолжение войны. По словам Хауса, Моэм прекрасно подходил для этой цели: у него вполне правдоподобный предлог для поездки — написание серии статей для американской газеты о ситуации в стране; его работа в Швейцарии показала, что он прекрасно владеет собой и обладает организаторскими способностями для выполнения деликатных миссий, сочетающих журналистскую и разведывательную работу. Он должен будет отправиться в Россию из США, поскольку поездка через западное побережье, а затем по транссибирской железной дороге позволит ему незаметнее добраться до Петрограда, где ему будут помогать группы из представителей центральноевропейских стран — чехов, словаков и поляков, — согласившихся сотрудничать с западными государствами из-за обещания последних предоставить их странам независимость после окончания войны.

Все, кто писал о разведывательной деятельности Моэма в России в 1917 году, всегда сходились во мнении, что, хотя поставленная перед ним задача действительно имела важное значение, его миссия окончилась неудачей. Однако Родри Джефрис-Джоунс в своем последнем исследовании «Американский шпионаж: от секретной службы до ЦРУ» убедительно показывает, что писатель сыграл в России гораздо более важную роль, чем это принять считать, поскольку он фактически являлся одним из главных агентов американских и английских разведывательных служб в России.

Моэм действительно был направлен в Россию с целью обеспечить ее дальнейшее участие в войне. Но он не должен был вмешиваться во внутриполитические дела — ему следовало лишь содействовать достижению поставленной перед ним цели. Он должен был собрать информацию о развитии событий в России и определить степень готовности различных политических партий продолжать войну с Германией до победного конца. Любое его реальное вмешательство в политическую жизнь России исключалось. Союзники явно поддерживали правительство Керенского, но тот возглавлял правительство социалистов. Поэтому задача Моэма состояла еще и в том, чтобы найти более приемлемые для западных стран силы, которым следовало оказать помощь. В случае неожиданного возникновения кризиса, крайне важно было определить лиц, которые могли бы возглавить новый режим. Поэтому перед писателем была поставлена задача выявить новых перспективных лидеров и стать посредником между ними и западными державами.

Учитывая исключительно тайный характер миссии Моэма, ему было присвоено кодовое имя «Соммервиль» (позднее он его дал лицу, от имени которого ведется повествование в «Эшендене»). Его подлинное имя — инициал «S» — знало лишь небольшое число самых старших должностных лиц. По просьбе Вайзмана личный секретарь министра иностранных дел направил в английское посольство в Петрограде телеграмму, в которой в расплывчатых выражениях сообщалось о цели визита Моэма. «Мистер Сомерсет Моэм, — говорилось в ней, — находится в России с миссией конфиденциального характера с целью информирования общественности США о некоторых аспектах положения в стране». Поэтому дипломатический персонал посольств США и Англии в Петрограде освобождался от какой-либо ответственности в отношении Моэма, а сам писатель получал большую свободу действий. Кроме того, это означало, что в случае его провала союзники могли полностью отрицать любую связь с ним. Его просто постигла бы судьба провалившегося агента, за которого никто бы не заступился.