Рой Кин - Рой Кин - Автобиография

Эрик теряет контроль и ударяет Шоу. И покидает поле. Болельщики сходят с ума. «Селхерст Парк»

забит до отказа. Некоторые фразы, которые доносятся с трибун, просто шокируют тебя. Расистские

выкрики, речевки о личной жизни футболистов (Эрик от этого тяжело страдал), грязь, из-за которой ты

начинаешь думать: зачем люди ходят на футбол и еще насмехаются над катастрофой в Мюнхене! Что

это? Ответ один: английский футбол.

Когда Эрик пошел в раздевалку, игра возобновилась. Мы остаемся вдесятером. Теперь началась

настоящая борьба. Без Эрика. Вдруг на дальней от меня бровке я заметил какое-то оживление. Что-то

случилось.

Этот эпизод будет бесконечное количество раз прокручиваться по телевидению в ближайшие недели.

Какой-то придурок попытался разозлить Эрика у входа в туннель. Эрик ответил ему не сразу. Но потом

повернулся и напал на своего обидчика. Брюс Ли гордился бы ударом Эрика в стиле кунг фу. Хорошо,

что он был в бутсах без шипов. Он всегда играл без шипов.

Игра закончена — ничья 1:1, и в раздевалке воцарилось молчание. Группа директоров, один из которых

— Морис Уоткинс, юрист клуба, проводят с Фергюсоном совещание. Эрик сидит, повесив нос,

уткнувшись лицом в колени. Полицейские стоят в коридоре.

Моя первая реакция: ничего не случилось. Эрик играл честно! Я бы, может, и сам так поступил.

Приехав домой и включив телевизор, я увидел, что дело швах. Это был серьезный инцидент, а Эрик,

конечно, потерял над собой контроль. Но мое отношение к нему не изменилось. Мое сердце было с ним.

Все ребята ощущали примерно то же самое. Мы не похлопывали его по плечу и не одобряли его

поступок, но Эрик был отличным парнем, и мы не собирались от него отворачиваться.

Очевидно, что клуб попал в серьезную передрягу. Тренер был рассержен. Для него случившееся было

тяжелым испытанием, особенно когда об этом на каждом шагу трубила пресса. Пожизненная

дисквалификация! Вон из страны! Пресса наслаждалась. В течение нескольких недель наш

тренировочный стадион «Клифф» находился в осаде. Ворота были закрыты, но журналисты

вскарабкивались на стены с помощью веревочных лестниц и делали фотоснимки.

Эрик сдался, нанял хорошего адвоката и «отпахал» по приговору суда на общественных работах,

проведя несколько интересных тренировок с местными ребятишками. У клуба не было другого выбора,

как дисквалифицировать его до конца сезона. Все, конец фильма. Жизнь продолжается, и тебе иногда

нужно переносить невзгоды.

Мы одержали победу в восьми из девяти последующих играх, пропустив в чемпионате лишь один гол

от «Эвертона», которому мы уступили 0:1.

Скандал вокруг Кантона еще не утихал. Ему предстояло предстать перед дисциплинарным комитетом

ассоциации и пройти слушания в суде по обвинению в нападении. В полуфинале Кубка Англии в

соперники нам достался «Кристал Пэлас». Мы показали посредственный футбол в первом матче на

«Вилла Парк». Футболисты «Пэласа» практиковали футбол в длинный пас, совсем как команды Джека

Чарльтона, против которых трудно играть, особенно когда такая тактика сочеталась с жестким

прессингом со стороны соперника. Матч прошел в контексте происшествия с Кантона — в этом не было

никаких сомнений. Это было на руку соперникам. После дополнительного времени матч закончился

вничью — 2:2.

Перед переигровкой тренер говорил об умопомрачении Эрика, предупреждал нас, чтобы мы были

осторожны: «Ведите себя как следует. Вы знаете, что игроки «Пэласа» агрессивны, не поддавайтесь».

Легко сказать, а трудно сделать. Английский футбол агрессивен по своей природе. Эту жесткую

реальность я сполна ощутил в первом тайме. Даррен Питчер сильно ударяет меня и травмирует

лодыжку. Больно. В перерыве доктор накладывает мне семь швов. Тренер спрашивает, смогу ли я

продолжить матч. Дайте посмотреть, как все пройдет в начале тайма, говорю я ему. Это полуфинал

Кубка, говорю я себе, соберись. Желание? Страх? Сумасшествие? Не знаю. Проиграй — и весь сезон

пойдет насмарку. Внутренний голос, призывающий избегать конфликтов, особенно опасен для игроков

«Юнайтед», где всегда есть кому сделать твое дело вместо тебя.

По истечении пятой минуты второго тайма тренер интересуется, в порядке ли я. Конечно, я не в

порядке, но думаю, что могу бегать, превозмогая боль. Еще пять минут? Он соглашается. Гарет

Саутгейт вступает со мной в борьбу, не нарушая правил, но задевает мою правую лодыжку, на которую

только что наложили швы. Да чтоб тебя! Я встаю и наступаю на него. Боль, злоба, отчаяние. Я знаю,

что не прав. «Какого хрена ты думал?» — спрашивает меня тренер. Я только и делаю, что извиняюсь.

Моя первая красная карточка в английском футболе значительно осложнила и без того незавидное

положение Алекса Фергюсона. Хотя мы и обыграли «Пэлас» со счетом 2:0, результат оказался в тени

очередного «дня стыда» «Манчестер Юнайтед». Газеты требовали от ассоциации наказать меня для

устрашения других. Им было мало обычной трехматчевой дисквалификации за удаление. Я опозорил

игру и должен понести адекватное наказание. Ни слова о Даррене Питчере и о моей лодыжке и семи

швах. Никакого понимания того, что на поле играли две команды и что на «Вилла Парк» именно

«Кристал Пэлас», а не «Юнайтед» навязывал физическую борьбу. Прыжок Эрика в стиле кунг фу и

реакция клуба на это являлись фоном всему происходящему.

Кроме того, что Эрик был дисквалифицирован до конца сезона, на него наложили максимальный штраф

в 20000 фунтов, что составляло двухнедельный заработок. Однако Алекс Фергюсон сопротивлялся

требованиям продать Кантона или разорвать с ним контракт. Пресса, и не только спортивная, требовала

крови. Если тренер не задаст Эрику перца, то тогда таким образом газеты поступят с самим тренером.

Он требовал мужества от игроков, и теперь он демонстрировал эту черту характера сам. Он не отступал

от своего мнения, которое в нашей раздевалке разделяли и другие, о том, что, хотя Эрик и потерял

контроль над собой, он не совершил ничего такого, что бы поставило крест на его карьере.

Несмотря на то что Алекс Фергюсон постоянно меня отчитывал при личных контактах, в прессе он

стоял на моей стороне. В пятницу после игры я вместе с тренером присутствовал на пресс-

конференции. Я извинился за инцидент на «Вилла Парк» и показал журналистам поврежденную

лодыжку. Судя по всему, она не произвела на них никакого впечатления.

Ассоциация не стала сопротивляться тем, кто требовал моей головы. Меня обвинили в том, что я

опозорил игру. В ходе слушаний дисциплинарного комитета в Лондоне на меня наложили