Михаил Лев - Длинные тени

Френцель взял в руки книгу, вынул из нее закладку — обыкновенную каталожную карточку, какими пользуются в библиотеках, — увидел в одном месте приписку на полях и не удержался, чтобы не прочесть. Должно быть, это была запись самого Зигеля:

«Официальные данные. С 1945 по 1980 годы в ФРГ было возбуждено 86 498 судебных дел против лиц, обвиняемых в военных преступлениях, из них 76 602 были оправданы».

На 176-й странице Поморин рассказал о связях Френцеля с неонацистской организацией «Тихая помощь», занимающейся «облегчением участи» осужденных военных преступников. Если можно было бы, Френцель во всеуслышание повторил бы то, что сказал о нем Поморин, и пусть все знают, не только кем он, Френцель, был, но и кем остался.

И все-таки этого писаку не помешало бы проучить, чтобы другим неповадно было лезть в чужие дела. И у него вырвалось:

— Ганс, а что, если этого Юргена Поморина…

— Я уже, кажется, говорил вам, что ваши знаменитые три способа устарели.

— О каких способах вы говорите? — удивился Френцель.

— О тех самых, которые вы применяли для уничтожения людей: выстрел в затылок, веревка на шее или удушение газом.

— Ах, вот что вы имеете в виду. А как же иначе? Без ножей, без ружей не воюют.

— Атомные бомбы, нейтронные бомбы, «першинги» — вот что современно, — на лице Зигеля ни один мускул не дрогнул. Глаза его смотрели серьезно и спокойно.

— Кого же вы хотели бы уничтожить — идеи или народы? — попытался уточнить Френцель.

— Мы должны завершить то, что вы начали. В такое положение вы нас поставили.

— А народы, думаете, будут сидеть сложа руки и дожидаться, когда вы их уничтожите?

— Я так не думаю. Мы их должны опередить.

— Да, да, — Френцель закивал головой, — но что произойдет, если это не удастся?

— Подобную мысль, — Зигель строго посмотрел на Френцеля, — надо выбросить из головы. На этот раз мы не проиграем.

— Я теперь в лучшем положении, чем вы, — заметил Френцель больше для себя, нежели для Зигеля.

— Это почему?

— Меня это минет.

— Как знать, как знать… Значит, вас все это не касается и шагать с нами в ногу вам уже незачем.

— Не спешите с выводами. Это не так. Меня интересует другое: как вы думаете, кто-нибудь останется в живых?

— Пока не будем об этом, — переменив тон, продолжал Зигель. — Нам надо поговорить об одном серьезном деле. У нас к вам просьба, и вам придется непременно ее выполнить. — Он встал. — Сейчас принесу еще пива.

Френцель недоумевал: чем объяснить, что Зигель на этот раз настроен так недружелюбно и почему до сих пор словно играл с ним в прятки? «У нас к вам просьба»… Кто знает, чего от него хотят и кто эти «у нас». Ясно одно: ни в коем случае нельзя давать ему повода думать, что он, Френцель, испугался. Неожиданно у него мелькнула мысль: Зигеля уполномочили хорошенько потрясти его карманы. Тонко, учтиво, но ограбить. Нет, этому не бывать! Атомные бомбы, «першинги» — все, что хотите, только не за его счет. Да, он никому ничем не обязан. Если все же Зигель будет настаивать, то придется ему объяснить, что к бриллиантам и алмазам, которыми занимался Куриэл, он, Френцель, доступа не имел, а от того, что он сберег в лагере, уже почти ничего не осталось.

Зигель принес еще несколько бутылок пива и, поставив на стол, сел против Френцеля. Оба долго молчали. Наконец Френцель, не выдержав, сказал:

— Ганс, о чем вы хотели меня просить и почему предупредили, что мне придется эту просьбу непременно выполнить?

Френцель собрался было взять в руки кружку пива и вдруг услышал:

— Просьба состоит в том, чтобы вы непременно выиграли этот процесс.

Это прозвучало неожиданно. Не переводя дыхания, Френцель залпом осушил свою кружку. Он только сейчас заметил, до чего здесь уютно и какой голубоватой белизной сверкают занавески. Он ничего не имел бы против, чтобы Зигель повторил только что сказанное.

— Ха-ха-ха, — расхохотался Френцель. — С дураком, говорят, шутить опасно, но если ваши слова не шутка, то мне это по душе.

— Жаль только, что у нас немного таких дураков. Все, что происходит на суде, мне известно. В дальнейшем вам на время придется изменить свое поведение. Вам предстоит сыграть совсем другую роль, отличную от той, которую вы играли до сих пор. И должен вас предупредить — нелегкую. Точно так же, как со мной — совершенно спокойно, мирно, — вам придется тет-а-тет побеседовать с одним из свидетелей, выступающих на суде против вас. Вы ведь имели дело с театром, но должны учесть, что суфлера рядом с вами не будет. Представьте себе на минуту, что это театр двух актеров. Сотни газет и журналов во всем мире охотно и со всеми подробностями будут описывать перипетии этой драмы.

Френцель почувствовал, что его снова зажали в тиски. Напрасно он рассчитывал, что от Зигеля можно ждать чего-либо хорошего. Но как подобное могло прийти ему в голову, да еще этот требовательный тон… Вот уж воистину из огня да в полымя. Его даже бросило в жар. От такой игры хоть кому станет не по себе. «Спокойно, мирно»… Скоро двадцать лет, как время от времени ему приходится сталкиваться со своими ярыми врагами. Все они готовы растерзать его. Теперь Зигель хочет, чтобы он с глазу на глаз встретился с одним из них. Мало ему того, что он встречается с ними на суде. Нет, этого он не сделает.

— Карл, — Зигель стряхнул пепел с сигареты, — что же вы молчите? Время дорого. Работы, как вы понимаете, у меня и без вас по горло. Правда, теперь вы для меня важнее всего. — И, видя, что Френцель пытается что-то возразить, закончил: — Догадываюсь, что́ вы собираетесь мне сказать. Но сто́ит ли, если так или иначе вам придется сделать то, чего от вас ждут.

— Нет, — набрался храбрости Френцель, — это выше моих сил. Если такая встреча нужна, подыщите кого-нибудь другого вместо меня.

— Исключено. Вы над ними властвовали, и вам поручается просить прощения у одного из бывших узников. Вы ему терпеливо объясните, при каких обстоятельствах вы вынуждены были стать нацистом, вы ему скажете, что пора забыть то, что больше не повторится. Сделать это надо с умом. Для большей убедительности можете нас, неонацистов, ругать сколько вам угодно. Уверяю вас, что в данный момент так нужно, и никто ни в чем вас не упрекнет. Наоборот, мы вам еще поможем написать книгу мемуаров.

Френцель вспомнил, чем кончил Вагнер. Но как вывернуться из цепких объятий Зигеля?

— Ганс, поздно вы обо мне вспомнили. Я уже не в том возрасте. Прошу вас, подберите кого-нибудь другого.

Зигель посмотрел на Френцеля так жестко, что тот невольно отодвинулся от него.

— Герр Френцель, довольно, — отчеканивая каждое слово, проговорил Зигель. — Вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что приказы подлежат беспрекословному выполнению.