Гавриила Брилиот - Бытие. Творчество и жизнь архимандрита Софрония

«Состояние ума… при артистическом творчестве… не может сравниться с состоянием ума-духа, пребывающего в чистой молитве — лицом к Лицу с Живым Богом» [181] Архимандрит Софроний (Сахаров). Аз Есмь. С. 75. .

«Затем я был исполнен благоговейным поклонением Первому Мастеру, Создателю всего, и желанием встретиться с Ним, почерпнуть от Него знания, понять, как Он творил» [182] Sophrony, Archimandrite. Wisdom from Mount Athos. P. 14. .

Творческая деятельность находит различные способы выражения. Самой высокой из них является молитва, чистое созерцание Творца, иногда вдохновленное взглядом на Его Творение. Иная созидательная деятельность происходит тогда, когда человек, изучив свои возможности, осознает, что выходит за собственные пределы.

Старец Силуан [183] Отец Софроний рассказывал, что никто из профессоров, которых он встречал в юности, никогда не рассуждал так уверенно и просто об истине, как Силуан. См. Cf. A. Sophrony, Eikodomontas ton Nao tou Theou, Vol. A, Tolleshunt Knights: Stavropegic Monastery of Saint John the Baptist, 2013. Talk Nr 18. PP. 228–239. помог ему понять глубинный смысл творчества:

«Мои беседы со Старцем Силуаном, конечно, сосредоточивались на молитве и жизни, согласной Божьей воле. Но моя предыдущая карьера [как художника], естественно, склоняла меня к размышлению о творчестве в целом и его значении…Беседуя со Старцем, я обращал свое внимание на Личность Христа: как Он, Сын Человеческий, действовал?…Человеку свойственно стремиться к совершенству, желая войти в живой поток божественной вечности, куда первым отправился Христос-Человек» [184] Sophrony, Archimandrite. Wisdom from Mount Athos. PP. 13–14. .

Отыскав Творца и истинное Бытие, он частично решил вопрос о вечности и творчестве, переведя его в другое измерение. Как художник он должен был изобразить свое углубленное вйдение. Это было неизбежно: художник вновь пожелал выразить себя через живопись.

Один из способов, который открывает неподвластное изображению, — это свет,

«несозданный божественный свет по природе своей есть нечто совершенно отличное от света физического. При созерцании его прежде всего является чувство живого Бога… Он духом видит Невидимого; дышит Им; весь в Нем…И вера есть свет, но малый; и надежда — свет, но не совершенный; и любовь — свет, но уже совершенный» [185] Архимандрит Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 191 .

Несозданное по своей сути и природе не может быть передано в сотворенной форме, поэтому его нужно представить стилизованным и символическим образом. Символ трансцендентности — голубое, и для того, чтобы изобразить Божественное, которое в конечном счете непознаваемо и недостижимо для человека, в иконописи используется способ передачи несозданного света с помощью концентрических кругов разных оттенков синего, которые темнеют к середине, становясь почти черными во внутренней срединной части. Это пространство представляет собой невыразимую и недостижимую тайну, присутствие Бога. Традиция живописного изображения Божественного присутствия и Нетварного света в виде тьмы берет начало в апофатическом богословии [186] Апофатическое богословие подчеркивает абсолютную инаковость Бога и Его характер вне познания и высказывания. Оно концентрируется на аспектах Бога, которые не известны и не могут ими быть, и потому часто описывается как «негативная теология», которая стоит ближе к философии. , которое утверждает, что, поскольку Бог непознаваем, Его можно только познать и представить как тьму или «ничто» [187] См. с. 126–127. . Есть интересные параллели между этой формой богословия и абстрактным искусством, где полнота также изображается отрицанием формы [188] Более подробно об этом см. Anna-Maria Papadaki, I Apokalipsi tou Pnevmatos: Apofatiki Theologia kai Aferetiki Techni, Doctoral Thesis University of Thessaloniki, 2010 (http://www.didaktorika.gr/ eadd/handle/10442/20443). .

Однако тьма — это не единственный способ, которым Божественный свет изображается на иконах. Отец Софроний предпочитал позитивный аспект как богословия, так и живописной передачи света, делая упор на зримые его элементы. В бытность отца Софрония студентом Свято-Сергиевского богословского института в Париже апофатическое богословие св. Дионисия Ареопагита было широко известно и импонировало многим из-за обращения ко тьме и непознаваемой мистической стороне Бога. Первоначально отца Софрония привлекал такой способ понимания, но позже он сосредоточился на позитивных аспектах общения с Богом и Его любовью.

На иконе

«свет, в частности, больше не падает на фигуру извне, а исходит изнутри и окружает ее. Это свет или слава божественного присутствия, в котором стоит святой и который он или она также несет в себе как неиссякаемую благодать — поэтому икона одновременно изображает эсхатологическую трансформацию души и тела и мистического опыта, доступного в реальной жизни» [189] Alexander Golytzin. Christian Mysticsm Over Two Millenia, in Basil Lourie and Andrei Orlov (eds.), The Theophaneia School: Jewish Roots of Eastern Christian Mysticism (St. Petersburg, 2007. P.30.) Quoted in Icons in Time, Persons in Eternity. P. 28. .

Поскольку лики на иконах пишутся на темной основе (по санкирю) и работа ведется от темного к светлому, кажется, что они излучают свет изнутри и таким образом передают потустороннее и нетварное. Свойства прозрачности и отражения от поверхностей также изучались авангардом во времена молодости отца Софрония, но он продолжал исследовать их в своей иконописи.

Существует школа иконописи, которая концентрируется на изображении Нетварного света, выраженного с помощью белых черточек-движков, и часто использует синий цвет, выводя его на первый план, когда изображаются одежды или горы. Феофан Грек (1340–1410), один из иконописцев, принесших это искусство в Россию, был последователем этого направления. Он, в свою очередь, обучал прп. Андрея Рублева, который стал одним из лучших иконописцев России и мастером прозрачной палитры. Его иконы, излучающие покой и безмятежность в своих нежных, но сильных стилизациях, тонких чертах ликов, абстрактно прорисованных одеяниях, при этом несут на себе печать какой-то потусторонности.

Когда отец Софроний был монахом на Афоне, он изучил практику исихастской молитвы, известной как молитва сердца. Эта молитва была особенно развита в XIV веке святителем Григорием Паламой (1296–1359), который создал школу богословия Нетварного света и молитвы. Эта форма молитвы напрямую связана с осознанием Бытия тем, что сосредоточена в сердце, месте встречи Бога и человека. Сердце, которое является скрытым глубинным центром человека, как зеркало способно отражать образ Бога, в зависимости от своего состояния. Чем чище сердце, тем яснее и светлее отраженный в нем образ.

«В нашем сердце всегда должен быть отражен Иисус по милости Божьей, ибо так же, как образ может быть запечатлен на мягком теплом воске, образ Христа может быть запечатлен в нежном сердце» [190] ZachariasA. Tears the Healing of the Person, неопубликованная лекция. .