Владислав Микоша - Я останавливаю время

Как только официальная часть была закончена, судья вдруг неожиданно для нас со строгого казенного тона перешел на теплый задушевный — железная маска непроницаемости исчезла бесследно:

— Скажите, господа, сколько вам нужно времени для обжалования решения суда?

Не ожидая такого вопроса, мы растерялись, но быстро пришли в себя. На вопрос судьи я задал ему контрвопрос:

— Скажите, господин судья, сколько понадобится времени, чтобы мы успели из Нью-Йорка доехать до Сан-Франциско, там пересесть на корабль, кстати, купленный у вас, американцев, и отправиться во Владивосток? Вот это время мы и попросим у вас вместо обжалования, как вы предложили нам сделать!

— При желании это можно сделать за пару дней, но это будет дорого стоить…

Он вынул из бокового кармана пачку сигарет «Лаки страйк», протянул нам, щелкнул автоматической зажигалкой, и мы все затянулись. Выпустив дым, он, улыбнувшись, спросил:

— Два с половиной месяца достаточно вам?

Мы с Николаем пожали плечами, не зная, как реагировать на его вопрос, — то ли он шутит, то ли на самом деле… Мы не успели ничего сказать, как он выпалил:

— Вы свободны, господа! Можете идти! Добро пожаловать в Америку! — Он посмотрел на нас с нескрываемым интересом.

Мы не верили своим глазам, стояли, переминаясь с ноги на ногу.

— Скажите, господин судья, может быть, нам нужен документ, подтверждающий ваши слова?

— Америка — свободная страна! К вам больше никто не подойдет и не спросит никаких документов. Гуд бай, бойз! Соо лонг!

Судья, крепко пожав нам руки, энергично зашагал к двери. Старичок-переводчик, поклонившись, заговорил:

— Как видите, господа, все кончилось, как я вам предсказывал, — прекрасно! Теперь разрешите проводить вас на «Фери».

— Ну и ну! Как в кино! Кто мог ожидать? Такая развязка!..

— Такое даже О. Генри не снилось…

Пока мы дошли до выхода, судья вернулся на свое место на высокой трибуне:

— Кто следующий? — крикнул он…

— Пошли скорее, пока он не передумал!

Оглянувшись, мы увидели судью на его месте в уютной позе и с книжкой в руках.

Мы неслись в густом потоке автомобилей, двухэтажных автобусов, нам навстречу двигалась громада небоскребов… Наконец, таксер припарковался на свободную для такси стоянку и обернулся к нам:

— Нижний город, сэр!

Лыткин открыл дверцу машины и спросил у оказавшегося рядом полисмена, как проехать к советскому консульству.

— Добрый день, господа! Вы из России? — просияв, полисмен объяснил нашему шоферу подробный адрес. — Красные лупят гансов — только пух летит! Поздравляю! Будьте счастливы! Счастливый путь! — вдруг сказал он по-русски и откозырял нам.

Не прошло и десяти минут, как мы подкатили к консульству.

— Ну, как Америка? Нравится? — крепко пожимая нам руки и широко улыбаясь, спросил нас генконсул Ломакин.

— Я в курсе событий, уже знаю, как вас поздравили с прибытием в Нью-Йорк! Ничего, здесь такое встречается. Ваши коллеги Соловьев и Халушаков благополучно прибыли в Бостон и обошлись без суда, они ждут вас не дождутся!

— Живы, значит, вот здорово!

— Значит, скоро увидимся!

— Мы знали, что вы должны следовать за ними, но не знали, когда и каким караваном. К сожалению, из Лондона нам ничего не сообщили. Ваши друзья страшно за вас волновались. Они отстали от своего каравана и до Бостона добирались совершенно без конвоя и охраны. Больше месяца они болтались в Северной Атлантике. Ну, а теперь, товарищи, на отдых! Вы будете жить в гостинице «Грегориан» на Тридцать пятой стрит, рядом с Эмпайром, совсем близко от ваших друзей.

И вот мы снова вместе. Все тревоги и волнения позади, даже не верится. Снова появилась надежда на большую работу, и мы ждем от Литвинова разрешения этого вопроса.

Нью-Йорк по сравнению с Лондоном показался нам праздничным. Море света, тысячи флагов союзных держав развеваются на крупных офисах и больших универмагах. И среди многих — наш флаг всюду занимает второе место после американского — обижаться мы не могли. О том, что в мире война, напоминали военные. Их особенно много было на Бродвее и на Сорок второй улице — улице увеселений, кинотеатров, ресторанов, баров и шоу…

Теперь мне понятно, почему не открывается Второй фронт, они все здесь пасутся — тепло, светло и не дует! — сказал Вася Соловьев.

В один из дней мы навестили соседний с нами Эмпайр.

— Сто четвертый этаж Эмпайра! Кто с нами? — Коля взял меня под руку, ввел в огромный лифт.

Халушаков и Соловьев молча присоединились.

Цифры на табло мелькали, как бешеные. Хотелось зевнуть и «продуть» уши — как в самолете. На цифре 85 лифт остановился, мы перешли из большого лифта в маленький.

— Ну вот и все! Наверное, выше некуда!

— Можно и выше, но из-за войны закрыли… — К нам подошел пожилой мужчина фотограф и на приличном русском языке начал рассказывать о Нью-Йорке. — Видите, там, на севере, зеленый прямоугольник? Это наша гордость — Центральный парк. В этом каменном чулке он сохранился чудом. Когда Нью-Йорк только строился, какой-то миллионер закупил огромный участок земли и, умирая, в своем завещании запретил застраивать эту землю. Левее и дальше — видите, в дымке — висит над проливом мост Вашингтона. Да, да! Это самый большой мост через Гудзон! Под нами внизу — Рокфеллер-центр Радио-Сити, чуть в стороне — Крайслер-хауз, офисы и магазины автомобильной фирмы «Крайслер»… Взгляните на юг — видите статую Свободы? А рядом маленький островок. Это Эллис Айленд — по-русски остров Слез. Там тюрьма…

Мы с Колей переглянулись, а Вася с Халушаковым рассмеялись:

— Про остров Слез мы уже все знаем…

— А что, приходилось побывать?

— Да нет, нет, это они шутят. Продолжайте, пожалуйста…

— Да, давно я дома не был, лет пятьдесят! Какая она, Москва, стала?..

С высоты сто второго этажа мы наметили себе следующий объект для экскурсии — Рокфеллер-центр Радио-Сити…

В Рокфеллер-центре мы обратили внимание на скромную афишу: «Леопольд Стоковский дирижирует симфоническим оркестром НБС и студии 8Х Радио-Сити. Программа: Мусоргский — Стоковский. Март — 21».

— Пойдем? До начала десять минут!

Мы вошли в вестибюль, над кассой — «Аншлаг».

— Жаль… Быть здесь у самых дверей и не послушать Стоковского…

Мы стояли в раздумье, не зная, куда пойти дальше.

— Господа, извините, если я не ошибаюсь, вы советские моряки? Очень приятно! Будем знакомы — я администратор студии. Вы хотели попасть на концерт Стоковского? Я не ошибся?

— Да, но касса закрыта! Билетов больше нет!

— Это можно поправить, маэстро Стоковский будет очень рад видеть советских моряков на своем концерте. Прошу вас, проходите! Вы наши гости! Сюда, пожалуйста, — это его ложа!