Анастасия Ерохина - Айгу! Они не едят личинок шелкопряда!

Ещё до начала поездки мы сомневались, стоит ли ехать во Вьетнам сразу на три месяца, не будучи знакомыми с этой страной вовсе. Тем более что многочисленные отзывы в интернете предупреждали о том, какой хитрый, злобный и жадный народ вьетнамцы. Ещё больше пессимизма вселяла статистика, говорившая о том, что в отличие от Таиланда, куда возвращается примерно половина туристов, Вьетнам готовы посетить повторно лишь пять процентов. Но тогда мы были самонадеянны и решили, что это касается не нас, а невежественных людей, которые, по всей видимости, что-то делали не так. Возможно, не улыбались или были недостаточно вежливы, а может быть просто пьяны или одеты непотребным образом, и нас-то это уж точно никак не затронет. В том, что глупость и самонадеянность караются судьбой сполна, мы убедились уже очень скоро.

В отличие от большинства азиатов, вьетнамцы в массе своей не буддисты, а либо атеисты, либо практикуют народные религии. В основном это культ предков, а вернее духов предков. Практически в каждом доме, а часто и в общественных заведениях можно увидеть алтари с подношениями. Например, в кофейне неподалёку от нашего отеля один раз мы видели на алтаре коробку пирожных Чокопай, а в другой день вместо неё лежала жёлтая небольшая дыня. Что касается практического приложения религиозных верований, то, как мне показалось, некоторые вьетнамцы в своих поступках часто руководствовались не возможным наказанием за грехи или заботой о карме, а исключительно жаждой наживы или как минимум холодным расчётом. Конечно, встречались нам и дружелюбные люди, пытающиеся помочь абсолютно бескорыстно. И такими скорее всего является большинство вьетнамцев. Но мы, являясь туристами, в основном взаимодействовали с людьми, предоставляющими услуги: продавцами, работниками кафе, парикмахерами. Оказалось, что для вьетнамца не принципиально, рассчитан его бизнес изначально для туристов, или он работает практически исключительно с местными: при виде европейского лица многие торговцы, не моргнув глазом, называли тройную цену.

На практике это означало, что ни одну покупку нельзя было совершить сразу и с гарантией. Иногда, чтобы купить такую банальную вещь, как дождевик, приходилось обойти три-четыре магазина, прежде чем нам называли приемлемую, а не завышенную в несколько раз цену. Для многих туристов это не являлось проблемой, так как Вьетнам в целом страна недорогая, и какая разница, сколько просят за тростниковый сок, если даже с четырёхкратной накруткой он обойдётся не дороже доллара. Но нам с ограниченным бюджетом и привычкой все расходы записывать, знавшим примерную стоимость всего, что покупали, это было тягостно.

То же самое касалось и кафе. Если практически в любой азиатской стране можно было рассчитывать на вкусную еду, просто зайдя в заведение, где едят местные, то здесь никакие правила не работали. Иногда в туристических кафе, стоящих пустыми, нам готовили потрясающие блюда за вменяемые деньги, а в местных забегаловках пытались обсчитать или брякали на стол тарелки с холодной невкусной стряпнёй. Иногда наоборот. Но поход в каждое новое заведение был сродни лотерее, и мы никогда не знали, большие будут порции, или маленькие, и вкусная будет еда, или опять уйдём голодными. Отзывы в интернете тоже не вносили ясность, а скорее наоборот, запутывали нас ещё больше. Придя в ресторан с высоким «народным» рейтингом, мы получили равнодушные взгляды и еду, разогретую в микроволновой печи и обильно сдобренную глутаматом натрия. После неё несколько часов мучительно хотелось пить.

Пляж после шторма.

В Нячанге мы впервые столкнулись с таким возмутительным вьетнамским явлением, как двойные меню в кафе. Те, что приносили иностранцам, были на английском языке, а цены в них — гораздо выше, чем аналогичные в меню на вьетнамском. Один раз мы зашли в кофейню, но не стали садиться за столик, а подошли к стойке и сами взяли меню, чтобы побыстрее понять, сколько стоит кофе. Там имелись и вьетнамские, и английские экземпляры, и цены в них отличались раза в два не в пользу иностранцев. Интереса ради, я показала баристе пальцем в меню одну и ту же позицию на разных языках. Та лишь недоуменно пожала плечами: «Это для вьетнамцев». С тех пор мы перестали удивляться, почему в некоторых затрапезного вида кафе цены оказывались, как в хороших ресторанах, хотя там ели совершенно обычные на вид местные люди.

Сами же вьетнамцы в массе своей оказались лишь изредка приветливым, а больше шумным и крикливым народом. Однажды примерно в час ночи перед нашим отелем остановился микроавтобус. Оттуда вывалилось, судя по звукам, стадо бронтозавров, а потом оно с визгом и рёвом загрохотало по лестнице, расселяясь по номерам. Кто-то спьяну даже пытался заселиться в нашу комнату, но не вышло, так как дверь была заперта. Все новоприбывшие долго орали и топали, будто на репетиции парада. В соседний номер вселились деревенские жители с тюками, детьми, пакетами с едой и прочим скарбом. Тётки галдели до позднего вечера, так и не закрыв дверь в свою комнату. Видимо, это было не по фэн-шую, или акустика с закрытой дверью не та, а может просто присматривали за одной из своих коробок, выставленных в коридор. На следующий день они уехали. А потом уехали и мы, погрузившись в автобус. Нас ждал древний город Хойан.

Одна из причин, почему мы любим ходить пешком, заключается в том, что это позволяет проникать в места, не испорченные массовым туризмом. Когда протопаешь километров семь по узкой каменистой тропинке в гору, на вершине с большой вероятностью не будет разбросанного повсюду мусора, орущих детей, навязчивых продавцов и прочих несносных людей. Если только их не завезли автобусом по соседней асфальтовой дороге, но даже если и так, те часы, пока ты идёшь по тропинке, можно наслаждаться красотой окружающего мира без лишних раздражителей. К сожалению, чтобы полюбоваться древним городом Хойаном, не нужно тащиться в гору пешком. К вашим услугам такси от ближайшего аэропорта и организованные туры. И по городу тоже не надо ходить на своих двоих — для этого есть велорикши. Поэтому Хойан посещают тысячи туристов в день и миллионы в год. А туда, где много туристов, сползаются худшие представители рода человеческого: жадные торговцы, выдающие барахло за диковинку, навязчивые гиды, нахальные зазывалы. И поэтому Хойан, хоть и красивый, освещённый фонариками и яркий, как новогодняя ёлка, но лубочный, фальшивый, для нас быстро утратил своё очарование.

Конечно, первые пару дней и мы, как большинство туристов, вечером гуляли по древним улицам, освещённым бумажными фонариками, и старались замечать только красивое, не обращая внимания на разного рода досадные мелочи. Такие, как, например, назойливые продавщицы свечек в картонных подставках, которые сплавляют по реке. Эти грозные тётки преследовали нас повсюду и совали в лицо свои подносы: «Купи! Купи!». Однажды, пока мы сидели и любовались видом с набережной Анхой на старый город, одна из вышеупомянутых продавщиц примостилась на ступеньках у кромки воды метрах в пяти от нас. Скрытая темнотой от посторонних глаз, бабулька, нисколько не стесняясь, шумно справила большую нужду и отправилась по своим делам. Другие торговцы тоже не отличались деликатностью, и часто, проходя по улице, мы слышали грубые оклики: «Эй! Ты!». А покупать ничего не хотелось, и не только из-за отсутствия адекватного подхода к клиентуре, но и из-за неприкрытого обмана. Например, спальные мешки из самой дешёвой подкладочной ткани повсеместно выдавались за шёлковые. Такой неприглядной оказалась изнанка туристического Вьетнама.