Анастасия Ерохина - Айгу! Они не едят личинок шелкопряда!

Конечно, поездка в Корею просто не могла обойтись без посещения Чеджу. В мае прогулки не осложнялись жарой, туманом и вечно моросящим дождём, так что было решено совершить восхождение на вулкан Халласан, возвышающийся в центре острова. Так уж получилось, что в тот же день вместе с нами отправились покорять вершину около трёхсот школьников во главе с директором школы, который по дороге традиционно угостил нас шоколадкой и почти сразу безнадёжно отстал. Подростки же запрудили практически всю десятикилометровую тропу, по которой то бежали, задыхаясь, то еле ползли, то и дело присаживаясь отдыхать. О том, что ходьба требует правильного темпа и ритма, они были не в курсе. Тащиться вверх по бесконечным ступенькам и камням с оравой подростков оказалось не самым приятным занятием. Пропуская молодёжь, мы потратили много времени, и ещё столько же простояли в очереди за водой на полпути к кратеру. Да и на вершине было очень людно и шумно. Зато потом народ как ветром сдуло, и спускались уже в более комфортной обстановке — даже дважды видели оленей, щиплющих травку в кустах неподалёку. Тем не менее долгий спуск стал тяжёлым испытанием для наших ног и в особенности коленей. Пешая тропа на Халласан пользуется большой популярностью среди туристов, но нам показалось, что затраченные усилия не стоят удовольствия, полученного в процессе.

За неделю, проведённую на Чеджу, удалось обойти практически весь юг и восток острова, поставив новый рекорд ходьбы — сорок километров за день. К середине мая погода установилась совершенно летняя, и прогулки приносили массу удовольствия. Но всё хорошее рано или поздно подходит к концу, и в один из дней мы сели на паром и уплыли в маленький городок Вандо на материке. В Корее паромы всегда имеют пассажирские отсеки с подогреваемым полом, где можно сесть, разувшись, или даже лечь. Это самый пол, а точнее система его подогрева под названием «ондоль» — интересная особенность корейской культуры, не раз выручавшая. Например, на хурмовой ферме удалось высушить одежду после стирки, просто разложив её на полу. Пять часов, проведённых в плавании, прошли незаметно. Паша в тепле сразу задремал, а я читала книгу, в то время как корейцы шумно беседовали, поедая свои нехитрые закуски. Сойдя с парома, мы окунулись в суету портовой жизни. Сам город оставил тягостное впечатление. За те полчаса, что мы ходили по улице в поисках еды и ночлега, не раз слышали русскую речь, только это были не туристы — что им делать в никому не известном Вандо — а люди, приезжающие нелегально на заработки. «Не надо! Будет только хуже! — сказал один пьяный голос другому, и это тяжёлое напутствие будто камнем ударило в спину. На следующее утро мы сели на автобус и уехали в город Наджу, чтобы провести следующие две недели на одной из ферм, приглашающих волонтёров в рамках сотрудничества с организацией WWOOF Korea.

Хозяин фермы, улыбчивый кореец, притом, как оказалось, совсем не молодой, встретил нас на своём паркетном внедорожнике, купленном по случаю за сущие копейки. Звали его Сон. Вернее, так он представился, а звали его на самом деле Сон Су, потому что у корейцев все имена двусложные. А фамилия Сон Су, состоящая из одного слога, была Им. Также у него имелась жена, родители, а ещё взрослые сыновья, в чью комнату нас и подселили, так как она пустовала: один из парней жил отдельно со своей девушкой, а другой служил в армии. Квартира располагалась над цехом, в котором трудились все члены семейства Им и несколько наёмных работников.

Нас, новоприбывших волонтёров, сразу посадили за стол вместе с родителями Сон Су и накормили обедом, состоящим из варёного риса и корейских закусок, представленных в ассортименте. На столе под стеклом лежала карта мира, на которой корейский полуостров не только располагался по центру, но и не делился на две Кореи, а представлял собой одну, единую страну, столицей которой являлся Сеул. Над столом висел календарь, который сразу привлёк наше внимание: под некоторыми из дней были схематичные изображения грузовиков. Мы долго думали, что бы это могло быть, и пришли к выводу, что таким образом обозначены дни вывоза мусора, но правда оказалась куда интереснее. Оказывается, так были отмечены наиболее удачные дни для переезда, определяемые по лунному календарю. Корейцы — люди суеверные и считают, что в определённые дни злые духи, обитающие в жилищах, спят, и при переезде не перебираются на новое место вместе с людьми. Что касается еды, то среди присутствующих наибольшей популярностью пользовались маленькие крабы, которых ели целиком, прямо с панцирем. Съела несколько штук и я. Позже выяснилось, что хитин вызывает у меня сильную аллергическую реакцию, а точнее сыпь по всему телу.

Оставшуюся часть дня мы провели в своей комнате: сначала вместе занимались уборкой, а потом я в панике глотала таблетки от аллергии и старалась не чесаться. Вечер пятницы таким образом пролетел незаметно. В выходные Сон Су волонтёров работой не утруждал, так что в субботу мы поехали вместе с ним осматривать окрестности, причём кореец отдал нам машину, а сам отправился летать на параплане. Конечно, у Паши имелись автомобильные права, да только не при себе, но проблем с представителями закона не возникло. На внедорожнике мы доехали до ближайшего туристического городка, где и гуляли, а позже вернулись и забрали довольного Сон Су. Летать с ним на параплане мы все равно не стали бы ни за какие коврижки — уж больно это головокружительное в прямом смысле слова занятие.

В воскресенье съездили вдвоём в Кванджу на автобусе, а с понедельника потянулись трудовые будни, оказавшиеся трудными и даже порой непосильными. И дело не в том, что Сон Су заставлял нас трудиться, не покладая рук, а даже совсем наоборот: работы на ферме и в цеху для волонтёров практически не было. Большую часть времени мы сидели в своей комнате с книгами и вязанием в ожидании, когда нас позовут работать. Иногда везло и Сон Су кричал под окном: «Ана! По!» — таким образом я сокращала своё имя Анастасия, делая его удобным и понятным для азиатов, а Паша упорно представлялся как Пол, и эту версию его имени никто произнести нормально не мог. Мы выходили на зов и наслаждались делами: чаще всего нам давали поработать в цеху. Например, рубить капусту, собранную в парниках неподалёку. Свежие овощи мешками загружали в специальные агрегаты, где они парились под давлением с большой температурой. На следующий день от сочных ломтей капусты оставалась лишь тёмная жижа, а вся жидкость полученная в процессе, разливалась по пакетам. Корейцы называли это «сок» и пили ради пользы, якобы приносимой здоровью, хотя от долгой варки там наверняка не оставалось витаминов. Таким образом вываривали не только капусту, но и баклажаны, и лук. Мы же вовсе отказывались пить эти отвары, на вкус довольно противные, и считали, что это ничто иное как порча продуктов.