Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Эволюция в действии . За время шести экспедиций, описанных в этой главе, полностью подтвердились основные идеи, высказанные мной ранее в книге «Гибридизация и этологическая изоляция у птиц» (глава 6). Правда, о гибридизации овсянок в ней было сказано немало, но чайки в эти более поздние годы оказались для меня в данном контексте объектом совершенно новым.

В упомянутой книге я настаивал на важности явления, именуемого ретикулярной (или сетчатой) эволюцией. Суть его в том, что расхождение веточек эволюционного древа не обязательно является процессом финальным и необратимым. Представим себе две формы, которые произошли от общего предка и в ходе своего последующего независимого развития накопили множество различий самого разного свойства (в основе своей генетических) и тем самым оказались в данном фрагменте кроны эволюционного древа как бы его концевыми побегами . Долгое время считали, что с течением времени ход событий может быть единственно возможным. А именно, что они будут все дальше уходить друг от друга по пути усиления разделяющих их различий [223].

Концепция ретикулярной эволюции рисует и еще одну возможность. Она состоит в том, что такие формы могут со временем войти во вторичный контакт и путем гибридизации сформируют некую синтетическую общность, в которой свойства обеих окажутся гармонически интегрированы настолько, что ее можно будет назвать некой эволюционной инновацией.

Важно заметить, что такой процесс вторичного слияния форм, во-первых, может происходить в пространстве локально, не охватывая их целиком. И, во-вторых, он тем более вероятен, чем протяженнее промежуток времени с того момента, когда такие формы впервые получили возможность контактировать друг с другом.

Результаты экспедиций, о которых речь шла в этой главе, показали, что сходные процессы такого рода обнаруживаются в столь разных группах птиц, как чайки и овсянки. Уже одно это можно считать важным свидетельством того, что мы имеем здесь дело с закономерностью общего характера. Или, иными словами, отдаленная («межвидовая») гибридизация не есть некий каприз природы, случайное отклонение от кардинальной линии эволюции, но представляет собой вполне закономерное явление. И что особенно существенно для поступательного прогресса зоологических исследований, анализ такого рода ситуаций дает нам в руки возможность изучать современными количественными методами процессы эволюции в действии.

Эта глава отличается от всех предыдущих в том отношении, что читатель не найдет в ней описания трудностей полевой жизни и забавных эпизодов, неизменно ее сопровождающих. Вся работа над книгой, о которой пойдет речь, проходила за письменным столом. Материалом для нее послужил поистине гигантский массив информации, накопленной поколениями множества исследователей – теоретиков биологии, экспериментаторов и полевых зоологов. Моя задача состояла в том, чтобы переосмыслить весь этот материал и выработать свой собственный взгляд на наиболее принципиальные, сущностные аспекты того научного направления, которое именуется биосоциологией или, более узко, социологией животных . Для меня самого это путешествие в мир идей и фактов, аккумулированных на страницах книг и в подборках научных журналов, оказалось не менее увлекательным, чем проверка в природе справедливости гипотез, касающихся поведения того или иного конкретного вида животных.

Как родился замысел книги. В главе 4 я писал о том, что в середине 1970-х гг. одной из наиболее популярных тем среди отечественных орнитологов стали поиски так называемой «биологической целесообразности» колониального гнездования у птиц. В то время благодаря активности некоторых моих коллег, главным образом В. А. Зубакина, регулярно проводились семинары, где присутствовавшие обсуждали некие гипотетические «преимущества», которые колониальные виды получают, образуя в период гнездования более или менее плотные агрегации размножающихся особей.

Принимая участие в этих дискуссиях, я пытался настаивать на том, что при колониальном способе гнездования преимуществ у птиц ничуть не больше, чем при всех прочих, известных зоологам. Я призывал к тому, чтобы не упускать из виду негативные следствия жизни в «коммунальной квартире», которые, возможно, существенно перевешивают предполагаемые достоинства такого способа существования . Основная моя идея состояла в том, что колониальность у птиц трудно считать результатом некоего прогресса в эволюции их социальности. Во всяком случае, утверждал я, стоило бы, прежде чем становиться на эту точку зрения, ознакомиться, хотя бы в общих чертах, с тем, какие аналоги колоний у птиц, в форме плотных агрегаций особей, существуют в прочих подразделениях животного мира и какова роль их структурных особенностей в обеспечении жизнеспособности и биологического успеха такого рода коллективов.

На одном из семинаров я сопроводил свой доклад большим плакатом, на котором были приведены графические схемы тесных агрегаций особей у ряда видов беспозвоночных и в некоторых классах позвоночных, например, рыб и амфибий. При этом я подчеркивал, что сам термин «колония» таит под собой не больше смысла, чем простое указание на многочисленность особей внутри ограниченного фрагмента пространства. И в самом деле, колониями называют столь различные по самой своей сути образования, как культуры бактерий в чашке Петри, «заросли» коралловых полипов и даже сложно устроенные сообщества социальных насекомых, например, пчел и термитов. То же наименование используют и применительно к поселениям сурков и луговых собачек, живущих в данной местности постоянно, а отнюдь не только в сезон размножения.

Как говорится, «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Так, в общем довольно неожиданно, во мне проснулся острый интерес к структурному разнообразию всех тех образований, которые, казалось мне, можно было рассматривать, под тем или иным углом зрения, в качестве проявлений «коллективного образа жизни». В данном случае мне пришлось последовать совету, не помню у кого прочитанного: «Если вы хотите основательно ознакомиться с новым для вас предметом, напишите о нем книгу».

Для начала мне предстояло узнать о том, что думают о биосоциальности специалисты по организмам, стоящим у истоков органического мира. К ним относятся, среди прочих, простейшие – существа, среди которых не всегда легко провести границу между принадлежностью их к царствам животных либо растений. Это, в частности, так называемые «одноклеточные водоросли», например, эвглена зеленая, хорошо известная из школьного курса биологии.