Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Вокруг Эйлата большая часть лагун отрезана от сухих солончаков, значительные территории заняты под плантации, а все прочие превращены в резервуары для производства соли либо для выращивания водорослей в коммерческих целях.

К началу 1990-х гг. экологическая ситуация в этих местах пролета птиц грозила уже стать тупиковой. Но вскоре, благодаря неуемной энергии и энтузиазму Рувена, на бывших «бэдлендах», буквально в черте города, появился орнитологический заказник: прекрасный парк, примыкающий к системе искусственных прудов, один из которых – пресный, а другой – солоноватый.

Неправительственная общественная организация «Международный центр наблюдения и изучения птиц» (существующая на частные пожертвования) сумела выкупить небольшой участок бросовых земель. Первые годы ушли на очистку пространства от мусора и на рекультивацию почвы (поначалу все средства приходилось тратить на аренду экскаваторной техники, убиравшей отходы и насыпавшей слой чистого грунта). Затем сотрудники центра засадили эту территорию местными видами растений. Ирригация была осуществлена за счет частично очищенных городских сточных вод, а поскольку они насыщены органикой, растения стали очень быстро расти, интенсивно цвести и плодоносить. Это позволило обеспечить кормом большое количество птиц на площади, составляющей менее 5 % от истинных размеров эйлатского сухого солончака.

Такое разнообразие условий удалось создать благодаря разумным договоренностям с администрацией завода по производству соли, находящегося неподалеку от заказника. Воду, используемую в производственном цикле завода, сбрасывают в пруды, которые привлекают как местных, так и пролетных околоводных и водоплавающих птиц. Обилие растительности и пресной воды посреди пустыни работают как мощный магнит и для других видов пернатых. Поставленная цель достигнута: именно здесь с комфортом останавливаются дальние мигранты, чтобы восстановить силы и подкормиться.

Но, помимо привлечения и охраны пролетных птиц, в заказнике осуществляется важная научная программа. Парк разделен на две зоны: туристическую и научную. Вход в научную зону преграждает тоненькая цепочка, запертая на замок. Ее нетрудно просто перешагнуть, но почему-то этого никто не делает. Посетители читают предупреждающую надпись и спокойно поворачивают обратно.

Перегороженная тропа ведет в совершенно особый мир. В этой части парка размещены огромные ловушки из тонкой сети, натянутой на многометровые каркасы. Они выстроены по той же схеме, что и те, которые используются на хорошо известной орнитологической станции Рыбачий на Куршской косе в России. Воздвигли и отладили эти грандиозные конструкции наши орнитологи из этого центра кольцевания птиц. Именно так оказался здесь впервые и Михаил Марковец, которого Рувен пригласил вместе с Леонидом Соколовым для обустройства станции и помощи в организации массового кольцевания.

Здесь отнюдь не безлюдно. Туда-сюда снуют молодые люди – студенты из многих стран мира, приезжающие к Рувену в качестве волонтеров. Утром и вечером они проверяют ловушки, а пойманных птиц помещают в полотняные мешочки и несут в «кольцевалку». В этой маленькой будочке у входа в парк их встречает опытный орнитолог – либо сам Рувен, либо кто-то из коллег, приглашаемых им для сотрудничества, в том числе и из России.

Перед кольцеванием птиц определяют до вида, измеряют, взвешивают, оценивают количество жира, состояние оперения и т. д., а затем через широкое окно выпускают на волю. Этот процесс настолько интересен широкой публике, что ко времени проверки ловушек здесь почти ежедневно собираются группы школьников, семьи с детьми, туристы из эйлатских отелей. Ученые объясняют посетителям, для чего нужны их исследования, а особо заинтересованным даже разрешают выпустить из рук окольцованную птицу.

С 1984 г., когда в Эйлате начали кольцевать птиц впервые, до 2003 г. здесь окольцевали 170 тысяч особей 278 видов, не только мелких певчих птиц, но также дневных хищников, куликов и прочих пернатых. На подобных стационарах ученым удается узнать много нового о сроках и динамике миграций, об изменении физиологического состояния птиц на пролете, об их энергетических возможностях. Не так давно в этой важной области зоологических исследований появился новый бурно развивающийся раздел: изучение мигрирующих птиц в местах их остановок (« stopover biology »).

Рувен говорил нам, что намерен получить участок земли на границе с Иорданией и организовать там трансграничный международный орнитологический парк. «Наша цель – продолжать рекультивацию жестоко эксплуатируемых земель и возвращать им их изначальное предназначение – помощь мигрирующим птицам в завершении перелета». Так определил он миссию Международного центра наблюдения и изучения птиц, который стал к тому времени лауреатом престижной премии фонда Рокфеллера.

Снова в поисках монашки . На этот раз я решил, что если все-таки удастся найти постоянное место пребывания этих птиц, не церемонится с ними, а поймать самца и попытаться пронаблюдать за его поведением в неволе. Еще во время пребывания в Хайбаре у Давида я соорудил простенькую легкую клетку, которую привез с собой в Эйлат.

Миша Марковец сразу предупредил меня, что мой план следует держать в полнейшей тайне от местных, поскольку в Израиле самовольный отлов птиц строго запрещен. Но без его помощи я обойтись не мог. Он сам уже несколько лет занимался здесь изучением зимующей популяции варакушек и ловил их для индивидуального мечения. Так ему удалось установить, в частности, что она из этих птиц прилетала в Эйлат на зимовку 6 лет подряд.

Михаил снабдил меня ловушками-лучками и приманкой – необычно крупными личинками неизвестного мне вида жуков мучных хрущей. Кроме того, оказалось, что на диске с записями голосов птиц, с которым он никогда не расставался, есть фонограмма песни самца монашки. Правда, качество этой записи оставляло желать много лучшего, но все же обладание ей повышало шансы войти в контакт с каменкой. Я переписал фонограмму на свой диктофон, намереваясь проигрывать ее там, где будут поставлены ловушки и самодельное «чучело» каменки.

Миша договорился с одним своим знакомым, что тот отвезет нас за умеренную плату в вади Родет, километров за двадцать от Эйлата. Там, по словам Бени, можно было рассчитывать на встречу с неуловимой каменкой. И мы таки нашли ее, точнее, один раз видели пролетающего мимо самца. Решили остаться здесь на ночевку и попытаться наутро наладить ловлю. С вечера я настроил ловушки, а, поднявшись чуть свет, начал раз за разом крутить пленку с записью. Читатель, наверное, уже догадывается, чем дело кончилось, и поражается моему ни на чем не основанному оптимизму. Ясное дело, никто не отозвался на искаженные хриплые звуки, исходящие из моего диктофона. Хозяин участка наверняка охотился в это время где-то на другом его краю, в сотнях метров от моих ловушек. Пришлось провести еще несколько часов на жаре, дожидаясь приезда зафрахтованной машины.