Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Эта очередная неудача заставила нас отказаться от дальнейшего пребывания в Эйлате. Выезд на экскурсии оказался здесь чрезвычайно хлопотным и грозил, к тому же, истощением наших скромных денежных ресурсов. Поэтому решено было ехать назад в Хайбар и вернуться к прошлогоднему режиму работы. Михаил разрешил нам взять лучки с собой с условием, что, уезжая в Москву, мы оставим их у Давида.

Знакомство с шипохвостом

Перед отъездом мы решили провести целый день в заказнике. Здесь все прекрасно оборудовано для туристов и приезжих орнитологов-любителей. По берегам прудов поставлены удобные деревянные беседки-укрытия. Из них можно наблюдать за птицами, которые держатся на водоеме, оставаясь невидимым для них. Устроившись с утра в тени на широкой скамье, я получил серию фотографий, запечатлев на пленке с десяток видов пернатых: серую цаплю, лысух, малых поганок, крачку чеграву и ряд других.

Миша рассказал нам, что в парке можно понаблюдать с близкого расстояния за рептилией, которую нелегко увидеть в дикой природе, хотя в пустыни Негев это один из самых характерных ее обитателей. Он имел в виду крупную ящерицу шипохвоста. Эти пресмыкающиеся на редкость осторожны и в естественных условиях практически недоступны для фотосъемки с подхода.

В парке одна особь дабба [286]жила уже несколько лет в глубокой норе, выкопанной ею на ровной площадке, где были высажены с полтора десятка разных видов кактусов. Хотя он постоянно видел людей вокруг себя, своей природной дикости он не утратил ни в малейшей степени. Шипохвосты становятся активными лишь после того, как почва прогреется на солнцепеке до 38 °С. Около полудня мы с Катей устроились метрах в пятнадцати от норы, приготовившись к длительному ожиданию. Я держал наготове фотоаппарат, а она установила перед собой штатив с видеокамерой.

Минут через сорок из отверстия норы показалась голова шипохвоста. Из-за тупой, укороченной морды она была похожа скорее на черепашью. Стало ясно, что животное очень крупное. Размеры его туловища с хвостом, как казалось, должны были быть не менее 75 см. Это сопоставимо с полной длиной руки (от плеча до кончиков пальцев) взрослого мужчины среднего роста.

По мере того, как ящерица впитывала в себя солнечное тепло, она очень медленно, буквально по сантиметру, продвигалась вперед. Только часа через полтора стали видны ее морщинистая шея и основания передних лап. Честно говоря, мы перестали надеяться, что вообще увидим животное целиком. Но наше долготерпение было, в конце концов, вознаграждено. Часов около пяти вечера шипохвост медленно покинул свое убежище и приступил к трапезе. Он медленно брел по каменистой площадке, переходя от одного полукустарничка к другому. От каждого он отрывал нижние побеги и подолгу жевал листья, прежде чем отправить их в желудок. Эту редчайшую сцену нам удалось запечатлеть на видеопленке от начала о конца.

Снова в Хайбаре

Здесь все пошло, как и в прошлом году. На девятый день после приезда в Израиль, как только Давид оставил нас ранним утром у входа в вади Йотвата, мы, пройдя всего метров двести, увидели самца монашки. Птица спокойно сидела на верхушке низкого кустика и позволила мне снимать ее на видеокамеру около пяти минут. Потом улетела, не издав за это время ни единого звука.

Вечером Давид привез нас на это место и оставил на ночь. Я решил прибегнуть к одному из способов ловли птиц из арсенала субкультуры русских птицеловов. Привезли с собой таз и ведро воды. Прикопали таз так, чтобы его края были на уровне грунта, а сверху было видно лишь зеркало живительной влаги. Получился водоем, который, казалось, выглядел как естественная лужица. Метрах в тридцати от него, поужинав, мы улеглись спать прямо на земле в спальных мешках. Утром каменки не было и в помине. А в один из лучков, поставленных с вечера около таза с водой, попалась чернохвостка. До приезда Давида поймали еще двух.

Тут я решил, что раз уж мы ничего не можем поделать с монашкой, можно, чтобы не тратить времени зря, заняться вплотную этими птицами. Чернохвостка обыкновенная из рода Cercomela , близкородственного каменкам, – это единственный вид пернатых, чувствующий себя комфортно в пустыне Негев. Встречаются они здесь чуть ли не на каждом шагу. Это само по себе удивительно, поскольку их потребность в корме, казалось бы, должна быть примерно такой же, как и у прочих певчих птиц тех же размеров, например, у траурной каменки. Но каменки всюду в долине Аравы определенно редки, а чернохвостки более чем обычны. Но, несмотря на это, биология и поведение этого вида оставались практически не изученными.

Итак, я ошарашил приехавшего за нами Давида сообщением, что везу домой чернохвостку. Он был совсем не рад этому известию, поскольку опасался, что весть о незаконном отлове птиц дойдет до руководства Хайбаром. А это могло грозить ему крупными неприятностями. Но ему пришлось, из уважения ко мне, смириться с этой очередной моей затеей. Договорились, что держа птицу дома, будем соблюдать все предосторожности, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не узнал об этом. Впрочем, Давид жил весьма замкнуто, и я не помню случая, чтобы кому-нибудь случилось заглянуть к нему на огонек.

Вот и понадобилась моя клетка, рассчитанная первоначально на содержание монашки. Чернохвостка вскоре начала петь, причем, к моим удивлению и радости, звуки, которые она издавала, я никогда не слышал в природе. Разумеется, они были записаны на диктофон. В общем, сразу пошел весьма ценный орнитологический материал.

Теперь можно было смоделировать ситуацию вторжения пришельца на территорию, принадлежащую семейной паре чернохвосток. Мы проделали несколько таких опытов. Выбрав место, удобное для наблюдений, ставили на землю клетку с нашим питомцем, а сами усаживались метрах в пятнадцати с видеокамерой на штативе. Спустя некоторое время появлялись хозяева участка. Сначала к клетке подлетал один из них – самец, как мы решили, поскольку только эта птица издавала простенькие мелодичные звуки, которые считают песней этого вида. Вторая чернохвостка, внешне ничем не отличавшаяся от инициатора защиты территории, первое время держалась несколько поодаль. Но затем она становилась все смелее и смелее. Теперь оба члена пары одновременно садились за землю около клетки или прямо на нее, и пытались прорваться внутрь, свирепо третируя чужака.

Так мы получили сведения, пригодные для анализа и описания территориального поведения чернохвосток во всех его мельчайших деталях. К моему удивлению, репертуар агрессивных поз у этих птиц имел очень мало общего с тем, что я видел у каменок. Ведь эти два рода – Oenanthe и Cercomela – считаются весьма близкородственными. До такой степени, что некоторые африканские виды одни орнитологи относят к первому из них, а другие ученые – ко второму.