Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Далее путь к островку преграждала узкая протока, через которую можно было перейти по камням, когда сильный ветер сгонял воду. Но мы предпочитали вести наблюдения с этого ее берега. На островке были две маленькие колонии хохотунов – из 32 и 24 гнезд. Но как-то раз Лариса и я не уследили за двумя нашими лаборантами. Они по собственной инициативе переправились на остров и слишком долго осматривали гнезда. В результате, почти все хохотуны бросили свои кладки. Осталось только 14 гнезд и около 30, принадлежавших хохотуньям. Все же нам удалось собрать кое-какой новый материал по каждому из этих видов.

В частности, вскрытие яиц в брошенных гнездах хохотунов четко показало, что колония формируется центробежно. Кладки в центральной части поселения были полными (по три яйца) и наиболее сильно насиженными, а в периферийных гнездах они еще не были закончены и состояли всего лишь из одного или двух яиц [104]. Когда эта работа была окончена, до приезда машин оставалось еще две недели.

Степные агамы

Вот тут-то мы вынуждены были изменить орнитологии и переключиться на изучение совсем других созданий, именно, ящериц. Позже мы с Ларисой не раз благодарили судьбу за то, что она одарила нас столь интересными объектами, о поведении которых, как вскоре выяснилось, было известно прискорбно мало. Об этих наших изысканиях, которым мы в дальнейшем посвятили больше десяти лет, я подробно расскажу в главе 10.

А это был наш первый опыт на ниве герпетологии [105]. Прямо на территории лагеря жили степные агамы. Весь участок, на котором стояли палатки, входил во владения одного самца. Интересно, что пока мы были заняты чайками, агам видели изредка и только мельком: «Глаза есть, а посмотри – нету», – повторял я, цитируя любимую поговорку Дерсу Узала. Первым делом мы переловили всех агам в лагере и в его ближайших окрестностях и пометили каждую индивидуальной цветной меткой. Сам процесс ловли этих довольно крупных ящериц [106] – занятие увлекательное и даже азартное. Вы как можно медленнее подходите к замеченному животному, держа перед собой наготове в вытянутой руке гибкий прутик длиной метра полтора с петлей из лески на его конце. Осторожно надеваете петлю на голову ящерицы и делаете резкое движение вверх, как рыболов, подсекающий клюнувшую рыбу. Вынимаете свою добычу из удавки, следя за тем, чтобы ее челюсти не сомкнулись мертвой хваткой на вашем пальце, засовываете ящерицу в матерчатый мешочек с завязками и идете дальше в поисках очередного экземпляра.

После того как ящерица помечена, и ее можно без труда отличить от всех прочих в этой местности, начинаются ежедневные многочасовые наблюдения, когда на диктофон фиксируются все действия животного. Для начала я сосредоточился на выяснении маршрутов самца, которые наносил на план местности. Так удалось оценить размеры его территории и установить границы ее с участками других самцов-соседей. Лариса же вела не менее тщательные наблюдения за одной из двух самок, живших на участке этого самца.

Самцы степной агамы чрезвычайно воинственны и абсолютно нетерпимы к присутствию других взрослых самцов на своей территории. Будучи существами безгласными, они не в состоянии, подобно птицам, уведомлять соседей-конкурентов о занятости земельного участка при помощи красивой песни, как это делают, например, соловьи. Единственный способ удержать территорию в неприкосновенности состоит здесь в том, чтобы постоянно быть начеку, не упуская из виду ни одного клочка своей земли.

По утрам, когда солнце еще не набрало силы, но уже нагрело землю настолько, что самец решается покинуть место своего ночлега, он выглядит весьма невзрачным. На серо-буром фоне спины виден неясный светлый орнамент, коричневатый хвост опоясан более темными кольцами, горло и брюшко окрашены в блеклые песчаные тона. В таком виде самец может целый час совершенно неподвижно пролежать неподалеку от норки, в которой провел ночь, но лишь до тех пор, пока температура не поднялась до 27–28 °С. Теперь это уже совсем другое животное. Верхняя часть головы и спины приобретают чистую желтовато-серую окраску, красиво контрастирующую со светло-оранжевым хвостом. Горло становится темно-синим, внешние поверхности передних лапок – голубоватыми, бока брюшка – иссиня-черными с фиолетовым отливом. Самец привстает на передних ногах, раздувает горловой мешок, несколько раз кланяется.

Он сразу же приступает к методичному патрулированию границ своего надела. Чтобы лучше видеть всю территорию самому и в то же время быть на виду у хозяев соседних участков, самец взбирается на куст или корягу на самом краю своих владений. Побыв здесь минут 10–20, он спускается на песок, пробегает несколько десятков метров, залезает на другой такой же куст и некоторое время остается здесь. И так весь день самец раз за разом обходит границы своих владений, пока наступление предвечерней прохлады не подскажет ему, что пора устраиваться на ночлег и что сегодня уже нечего опасаться вторжения непрошеных гостей.

При виде пришлой агамы самец опускает широкую складку кожи в области подбородка. При этом под его нижней челюстью появляется своеобразный треугольный мешок ярко-синего цвета. Свидетельством возбуждения, вызванного появлением чужака, служат также лихорадочные поклоны передней частью тела. Если пришелец сидит не на земле, а на кустике, хозяину участка «становится ясно», что перед ним отнюдь не желанная самка, а зарвавшийся в своих притязаниях чужой самец. В этот момент владелец территории внезапно белеет: за какие-нибудь 1–2 секунды все его тело приобретает цвет грязной штукатурки. Разумеется, чужак не в состоянии заметить этих изменений. Хотя агамы отличаются прекрасным, зрением, сходным с птичьим, разглядеть с расстояния в несколько десятков метров окраску существа в пядь длиной, выделяющегося темным силуэтом на фоне неба – задача непосильная для самого зоркого глаза.

Разгневанный хозяин отнюдь не довольствуется подачей «цветового сигнала». С необычайным проворством он соскакивает с ветки куста на песок и пулей несется к нарушителю границы, перепрыгивая через препятствия и буквально стелясь над землей в своем неистовом беге. Здесь уже непрошеному гостю есть над чем задуматься, и, как правило, он не дожидается дальнейшего развития событий.

Но если пришелец не склонен спасаться бегством, мимолетный эпизод может перерасти в продолжительную драку. Зрелище это поистине захватывающее. Оказавшись рядом и сохраняя между собой дистанцию около полуметра, противники занимают боевые позиции. Высоко приподняв над землей поджарые тела и слегка наклонив головы, они медленно, очень медленно бродят по песку; каждый старается обойти другого сзади. Приспущенные горловые мешки с едва намечающимися светло-серыми продольными полосками придают мордам самцов угрюмый и зловещий вид. Белесая однотонная окраска делает ящериц почти плоскими, словно вырезанными из куска светлого картона. Они настолько сливаются со светло-серой пустынной почвой, что иногда начинают казаться какими-то нереальными призраками, и в эти минуты лишь их медленно движущиеся темные тени помогают наблюдателю не упустить их из виду среди палевой травы выжженной солнцем пустыни.