Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

В чем искать утешение сейчас? Живу какой-то далеко спрятанной радостью, что идет какое-то оздоровление человечества, что благодаря этой страшной ломке всей жизни люди очистятся, найдут в душах самое лучшее свое, самое существенное, и найдут путь к какой-то правде…

Как я ясно видела во сне Антона сегодня! Он сидел такой покойный, такой мудрый, с тихой улыбкой и глядел на всех такими глазами, будто он все знает, и я все прощалась с ним, поцелую, обниму, отойду и опять возвращаюсь, и опять прощаюсь, и так много раз – с тем и проснулась…

Сегодня была в Тверской мануф., уже все закрыто, я пошла к администрации, представилась, и мне потихоньку отпустили товару.

Какой ужас мизерные могилы у Кремлевской стены, на кот. болтаются красные тряпки… Никольские ворота сильно разрушены… Ты чувствуешь это?

Целую тебя крепко, выздоравливай, умоляю. Целую мамашу, Полиньку. Оля

Год по содержанию.

26 ноября [1917 г. Москва – Ялта]

Только что пришла с «Вишневого сада», милая Маша, поела, и хочется тебе написать хоть немного – уже поздно. Вчера играла «Лапы», сегодня дежурила в театре [1391]и вечером играла, и все это при усиленной беготне. Из театра вечерами ходим целой ватагой, а то только и слышишь, что раздели, ограбили…

Только два дня, как я знаю, что тебе лучше, а то все сидела и ждала телеграмму от Альтшуллера – послала срочную и с срочным же ответом и целую неделю ждала ее – во!

Где ты подхватила все эти прелестные болезни? На кого ты похожа стриженая – это интересно – снимись и пришли карточку – похожа на мальчишку верно? Как тебе, верно, одиноко было лежать наверху – я все думала об этом. Хорошо, что Полинька была при тебе. Теперь поправляйся, ты увидишь, как окрепнет организм теперь – не пугайся слабости вполне естественной пока.

На днях были Иван с С. Вл. и читали мне твое письмо [1392]. Получила мое письмо, писанное в три приема? Пожалуйста, извещай открытками о своем здоровье, если слаба, попроси Полиньку или Варвару Ивановну – я тебя очень прошу.

Что ты скажешь о всем переживаемом? Трудно поверить всему происходящему… Точно легенда. Вся жизнь в основе всколыхнулась.

Я понемногу втягиваюсь в работу – трудновато сосредоточиваться. Выборы прошли спокойно [1393], только большевики мешали репетициями – такую вели шумную агитацию на Скобелевской площади – и Марсельеза гремела с утра, и ораторы заливались…

Стрельба по вечерам слышна по Москве довольно часто – привыкли уже.

У нас в упраздненном лазарете открыли столовую, и мне это очень удобно в дни спектаклей. После репетиции в Студии я обедаю и иду прямо в театр, где и отдыхаю.

У меня осталась одна Даша, боюсь брать кухарку.

Ну, Маша, пока спи спокойно, ешь побольше каш, круп-то напасла? Скажи Паше, чтоб кормила тебя хорошенько.

Кланяйся Шаляпиным, Эрмансам, Альтшуллеру. Хорошо бы, если Володя собрался к тебе!

Целую тебя крепко, погладь мамашу по щечке от меня. Полиньку целую. Оля

Год по содержанию.

1 дек. [1917 г. Москва – Ялта]

Маша, милая, как живешь? Прибавляются ли силы? Радует ли хотя бы смотреть на солнце Божье, на небо, на море – только ведь и осталось прекрасного.

Очень все-таки печально, что мы в такое бурное время живем вдали друг от друга… Живешь и ждешь, ждешь… а атмосфера все сгущается, просвету нет. С биением сердца схватываешь газету по утрам, прочтешь, и не легче на душе. Идешь на репетицию твоей любимой пьесы (Ибсена) [1394]и отдохнешь, глядя на красивый пушистый, инеем покрытый бульвар, подышишь хорошим воздухом. В работе я деревянная сейчас, не то усталость внутренняя, не то рассеянность. Много мыслей, мешающих работать. Вчера с Идой смотрели Орленева в «Преступлении и наказании» и было мучительно. Или я одичала или сама изменилась, но так мне было трудно смотреть и на сцену, где калечили Достоевского, и на людей, кот. смотрели на это зверство. Играет Орленев «по воспоминаниям», и донельзя театрально. Я понимаю, что он и не молод, и выдохся, и устал, ну хоть бы рисунок остался!..

Сегодня с Адой и Левой были на симфон. концерте под упр. Млынарского в цирке Саламонского. Чудесная была программа – Вагнер и Лист, но жаль, что оркестр мал. А мне так хотелось силы и мощи звуков. Видишь, я все выезжаю. Завтра думаю посмотреть «Саломею» с Коонен [1395].

Две ночи ночевала у меня Ида и так прокурила все, что у меня голова сегодня тяжелая.

Как тебе нравятся все декреты – заборная литература? [1396]Пойду узнавать, верно ли, что разграбили маклаковскую квартиру. Маруся так боялась этого. Я получила от них и Мих. Стаховича открытку из Христиании. Маша, если здесь все разладится – я решила собрать небольшую труппу и ехать в Америку – поедем, Маша, а? А оттуда в Японию, или наоборот. Поедем. Целую тебя крепко. Пиши. Оля

Год по содержанию.

7 декабря [1917 г. Москва – Ялта]

Только успела отправить тебе послание, как получила таковое же от тебя [1397], милая Маша, болящая, стриженая, несчастная. Надеюсь, что ты уже встала или, по крайней мере, собираешься вставать. Буду писать тебе почаще, чтоб ты не грустила. Только радостного не очень жди.

Что Маша [1398]стала большевичкой, я уже слышала – но что же делать! Неужели ты думаешь, что можно повлиять? Само пройдет.

Сейчас была аптекарша из нашего дома и объявила, что топить больше не будут, т. к. хозяин говорит, что топлива нет – приятно? Буду жить в кухне, тем более что кухарки нет. А последнее время было так хорошо и тепло.

В театре идут мучительные трудные заседания. Положение театра с бюджетом в 1 250 000 р. признано катастрофическим – между нами, конечно. И вот изыскивают средства, как облегчить себя, как разгрузиться. Не знаю, к чему придут.

Я все увлечена «Росмерсхольмом» (прости!). Я бы погибла – не будь у меня на душе этого образа.

Сборы идут полные, играем, домой идем ватагой. Людмила принесла мне пуховой платок [1399], чтоб ходить по вечерам без шапки [1400].

Вчера мы с Адой были в Б. театре, смотрели «Корсар» с Гельцер. Только после Дункан я перестала понимать наш балет – нет танца. Домой шли пешком.

Давно не видела Миусских [1401].

Оля с Мишей разошлись по взаимному соглашению, и Оля уже переехала к матери. Девочка развивается, болтает, никого и ничего не боится, милушка стала. Лулу и Лева все хворают, у Левы воспаление среднего уха и не прекращаются фурункулы. Ада замучилась с ними. Я ничем не могу помочь, т. к. сама живу больше вне дома.

Очень жалею, что прекратились наши обеды в бывш. лазарете. После репетиции я обедала там и прямо шла в театр, где и отдыхала до спектакля, а то трудно бегать домой. Столовая была в убыток, все же, может быть, опять наладят дело.