Владимир Соколов - Пришёл солдат с фронта

Чтобы у начальника пока ещё не существующего подразделения было рабочее место, я был включён в состав лаборатории испытаний аппаратуры на механические и климатические воздействия.

Руководил лабораторией замечательный человек — Кузьма Гаврилович Долгих. Это был высокий, крепкий темноволосый мужчина, лет пятидесяти. Он приветливо встретил меня и предоставил в моё распоряжение комнату с мебелью на пять-шесть человек. У нас сразу же установились хорошие деловые, а потом и приятельские отношения. Кузьма Гаврилович заявил, что в мою работу он не будет вмешиваться и предоставляет мне полную свободу действий, но, как начальник лаборатории, готов помогать мне, чем сможет. И это обещание он сдержал. Об этом человеке у меня сохранились самые тёплые воспоминания.

Мне было приятно его доверительное отношение ко мне и желание поделиться со мной жизненным опытом. В физике есть закон сообщающихся сосудов, который говорит о том, что жидкость в них всегда находится на одном уровне. Кузьма Гаврилович утверждал, что этот закон применим и к людям. Многие думают, что там, «наверху» — в министерствах, в ЦК, сидят умные, значительные люди: не чета нам, дуракам. На самом же деле, по закону сообщающихся сосудов, там такие же люди, как и у нас в институте, такое же соотношение людей умных и глупых, порядочных и непорядочных, только прав у них больше. «Поэтому, если попадёшь туда по делам, — заключил свои рассуждения Долгих, — никогда не тушуйся, веди себя с достоинством, помни, что ты не глупее их». Закон сообщающихся сосудов помог мне впоследствии общаться с высокопоставленными особами.

И ещё мне запомнились комментарии Кузьмы Гавриловича к пропагандистскому лозунгу социализма: «Кто не работает, тот не ест». Единственным источником дохода рядовых граждан, являлась работа на государство. Все прочие доходы были объявлены «нетрудовыми» и преследовались законом. Уровень зарплаты был специально установлен таким, чтобы у работающего не могло быть существенных накоплений. Была даже запрещена работа по совместительству (кроме преподавательской деятельности). Люди жили «от зарплаты до зарплаты». Без работы человек не мог просуществовать и месяца. Таким способом государство закрепощало человека, делало его полностью зависимыми от аппарата власти. Очень смелые рассуждения для того времени. За них могли уволить с работы, а то и посадить. Мне было приятно, что Долгих не боится делиться со мной «крамольными» мыслями.

Свою деятельность в области надёжности я начал с изучения литературы. Оказалось, что существует доселе неведомая мне общая теория надёжности, базирующаяся на теории вероятностей и математической статистике. Мы «не проходили» в ЛЭИС'е эти математические дисциплины, а без их знания нечего было и соваться в теорию надёжности. Пришлось изучать математику. Я делал это с удовольствием, потому что познание нового — самое увлекательное занятие.

Большую помощь в освоении практических вопросов надёжности мне оказал доктор технических наук полковник Половко, профессор Военно-космической Академии им. А. Ф. Можайского. Там начали заниматься вопросами надёжности раньше нас. В Доме научно-технической пропаганды на Невском Половко читал лекции по надёжности радиоэлектронной аппаратуры для всех, кто этим интересовался. Я прослушал весь курс и пригласил Половко прочитать несколько лекций для руководства ВНИИТ'а, с тем, чтобы своим авторитетом убедить скептически настроенных руководителей разработок в важности нового направления. Кроме того, полковник Половко был, по существу, представителем нашего главного заказчика — Министерства обороны, что повышало эффективность его воздействия на умы. Моё «пропагандистское» мероприятия поддержал главный инженер Павел Иванович Коршунов. Это был дельный главный инженер, без начальственных комплексов. Он окончил ЛЭИС на год раньше меня. На войне он потерял глаз, но водил машину. Думаю, что водительское удостоверение он получил «в виде исключения», как большой начальник.

Вскоре, с помощью Кузьмы Гавриловича, я сформировал группу из инженеров и техников и мы приступили к работе. В ноябре 1962 года меня повысили в должности: я стал руководителем научно-исследовательской группы. Лаборатория испытаний, куда входила моя группа, была преобразована в контрольно-испытательный отдел. Его начальником и главным контролёром предприятия стал Кузьма Гаврилович Долгих.

Я упоминал о существовавшем на первых порах скептическом отношении разработчиков к моему направлению работ. Оно объяснялось полным непониманием сути дела. Разработчики рассуждали примерно так: «Мы создадим аппаратуру, а Соколов „приделает“ к ней надёжность. Абсурд!». Действительно абсурд, если так ставить задачу.

Попытаюсь, объяснить любознательному читателю, в чем тут дело, не слишком обременяя его техническими подробностями. Первая половина XX века была временем открытий функциональных возможностей радиотехники. Она прошла путь от передачи телеграфных сообщений без проводов, до радиовещания, телевидения, радиолокации, радиоуправления, самонаведения ракет, автоматизации производственных процессов и так далее. Разработчики, стремясь к улучшению функциональных характеристик, усложняли аппаратуру, что вело к снижению её надёжности.

Американцы, проведя ревизию аппаратуры, которой была оснащена их армия, ужаснулись: в работоспособном состоянии находилось только десять процентов аппаратуры, остальная аппаратура была в ремонте. Это не только вело к колоссальным экономическим убыткам, но и снижало боеспособность армии. У нас положение было не лучше.

Надёжность аппаратуры, то есть её способность выполнять свои функции в течение заданного времени в заданных условиях эксплуатации, характеризуется численными показателями, которые зависят от множества причин. Все факторы, влияющие на надёжность, должны быть учтены на стадии разработки либо с помощью расчетов, либо путём экспериментальных исследований. Заказчики стали задавать в технических условиях на аппаратуру показатели надёжности. Созданное мною подразделение помогало разработчикам обеспечить выполнение этих требований.

Мы принимали участие практически во всех разработках института. Особое внимание уделялось по понятным причинам космической аппаратуре. Скепсис в отношении нашего подразделения исчез.

В октябре 1963 года моя группа была преобразована в лабораторию надёжности с соответствующим увеличением штатов и расширением круга задач. Начальником лаборатории назначили меня.

Новым направлением работ было обеспечение устойчивости аппаратуры к космическому излучению и факторам ядерного взрыва. Лаборатория была выведена из состава контрольно-испытательного отдела и получила статус самостоятельного подразделения с подчинением непосредственно главному инженеру. Кроме того, она стала отраслевой, то есть должна была осуществлять методическое руководство работами по надёжности во всей телевизионной отрасли промышленности.