Владимир Соколов - Пришёл солдат с фронта

Ещё задолго до наступления пенсионного возраста я размышлял о том, как нескладно устроена жизнь человека: это сплошное насилие над его волей. Человеку хочется одно, а его заставляют делать другое. Поясню эту глубокую мысль на личном примере. Когда мне было пять лет, меня стали водить в очаг (так назывался в то время детский сад). Как мучительно было насильственное пробуждение в семь часов утра, когда слипаются глаза и подкашиваются ноги! Потом заставили ходить в школу. Затем последовала армия. После армии — институт. Можно возразить: в институт-то я поступил добровольно. Но, если бы я не поступил в институт, то сразу наступила бы последняя, самая длительная и противная стадия насилия — необходимость каждый день, кроме выходных, ходить на работу. Так что институт можно рассматривать как некую передышку перед последней стадией. Работать человек вынужден до пенсионного возраста (мужчины — до 60 лет, женщины — до 55). «Кто не работает, тот не ест». Лучшие годы своей жизни люди проводят на работе.

Ласковый летний день. Через большое окно лаборатории видно голубое небо с весёло летящими белыми облачками. Зелёная ветка берёзы приветливо машет нам через оконное стекло. Люди с тоской смотрят на эту красоту и мечтают: как хорошо было бы оказаться сейчас на берегу озера, лежать на травке у воды и ни о чём не думать, а просто наслаждаться свежим воздухом и теплом летнего солнца. Но, увы — рабочий день кончается в 17.30.

Поразмыслив, я твёрдо решил: как только мне исполнится 60 лет, я подаю заявление об увольнении по собственному желанию и начинаю новую, свободную жизнь. Под свободой я имею ввиду, разумеется, не безделье, а возможность выбора занятий, которые мне по душе.

Ещё одно обстоятельство поддерживало мою решимость уйти на пенсию: по тогдашнему закону начальник научного подразделения был служащим, а работающему служащему пенсия не выплачивалась, несмотря на достижение пенсионного возраста. Чтобы получать одновременно зарплату и пенсию, надо было стать рабочим. Мне это казалось вопиющей несправедливостью.

В институте у меня была интересная работа, но, если бы я был материально независимым человеком, то вряд ли моей мечтой была бы должность начальника лаборатории надёжности. Я вообще не люблю быть начальником. Любой начальник вынужден порой заставлять людей делать то, что им делать не хочется, а мне это неприятно. Однажды надо было срочно послать одного старшего техника в командировку на Московский телецентр. Никто не мог заменить его по этой работе. У Николая (так звали техника) недавно родилась дочь, и он помогал жене ухаживать за ребёнком. Николай пытался объяснить мне, что он не может покинуть жену с ребёнком, но формальных оснований для отказа от командировки у него не было, и я настоял на своём. И вдруг — я никак не ожидал такого — из глаз мужика ручьём покатились слёзы. В командировку он съездил, и ничего не случилось ни с его женой, ни с дочкой, однако до сих пор у меня сохранился нехороший осадок на душе от этого происшествия.

Возникает вопрос: зачем я стал начальником, если не люблю властвовать. Во-первых, из-за увеличения зарплаты, во-вторых, из-за штампика «Свободный проход» в пропуске, который давал возможность выхода и входа в институт в любое время дня и, в-третьих, поскольку в институте никто ничего не понимал в научных проблемах надёжности, я мог выбирать темы для исследовательских работ по своему усмотрению.

Есть люди, для которых власть — единственный способ самоутверждения. Других способов у них просто нет. Такие люди нередко занимают руководящие должности. Я не принадлежу к их числу.

Итак, когда мне исполнилось 60 лет, я написал заявление с просьбой уволить меня по собственному желанию и направился с ним к начальнику отдела кадров. Тот очень удивился моему желанию, потому что начальники подразделений института — уважаемые люди с хорошей заработной платой, обычно не спешили добровольно уйти на пенсию. Во-первых, размер пенсии был в несколько раз меньше зарплаты, а во-вторых, резко падал социальный статус человека. Одно дело начальник подразделения Всесоюзного НИИ телевидения, создающего аппаратуру для космических кораблей и Вооружённых сил СССР, и совсем другое — жалкий, никому не нужный пенсионер. Как это ни странно, социальный статус для многих был даже более важен, чем потеря в деньгах.

Была также категория сотрудников, которая, независимо от занимаемой должности и рода занятий, настолько втягивалась в процесс каждодневного многолетнего хождения на работу, что он становился для них смыслом жизни. Кроме того, работа на государственном предприятии создавала у них иллюзию собственной значимости и защищённости от любых неприятностей. Они панически боялись выхода на пенсию, и, если их принудительно увольняли, они обычно долго не жили. Я знал немало таких жалких людей. Привычное существование в клетке было для них лучше свободы.

Всё это было известно начальнику отдела кадров. Именно поэтому моё заявление и вызвало у него недоумение. Он даже заподозрил, что я что-то скрываю, чем-то не доволен. Я успокоил его: «Всё в порядке, никаких претензий у меня нет. Просто я хочу жить так, как мне нравится. У меня очень много интересных дел».

С трудовой книжкой, пенсионными документами и пачкой денег в кармане («полный расчёт») я пришёл домой. Я был полон радостного ощущения свободы. Надо мной теперь нет начальства. Я могу заниматься, чем хочу и когда хочу.

Читатель, конечно, помнит, что мне нравилась работа в камерной группе и в созданной мной лаборатории надёжности. Так почему же я так радуюсь, отказавшись от интересной работы? Никакого противоречия здесь нет. Всё очень просто: кроме работы в институте, у меня, как у всякого нормального человека, была масса интересных и нужных дел, на которые до сих пор не хватало времени. Вот теперь я ими и займусь. К тому же, мне просто надоело в течение более тридцати лет каждый день ходить на работу. Началась новая, свободная жизнь. Только жаль, что так поздно.

Я, конечно, понимал, что пенсии недостаточно для удовлетворения всех моих потребностей, и поэтому мне придётся «подрабатывать».

Ещё до выхода на пенсию я изучил «рынок труда» и пришёл к выводу, что существует довольно много мест, где можно устроиться на необременительную и безответственную работу. Зарплата на таких работах невысокая, но в качестве добавки к пенсии она меня вполне устраивала.

Чтобы вкусить прелесть жизни на свободе, я решил первое время нигде не работать и заниматься тем, чем мне хочется. У меня давно возникло желание детально познакомиться с коллекциями Эрмитажа, с архитектурой дворцового комплекса, с его интерьерами.