Эльвира Филипович - Я, мой муж и наши два отечества

Иво уходит зоотехником в Дубницу, самое большое в Либерецком крае чешское село. Расположилось оно двумя рядами одноэтажных, сложенных в основном из камня домов в противоположной от Либерца стороне Ештеда, у его южного подножия. Директор МТС Гикш в это же хозяйство идет председателем. В Дубнице тысяча триста пятьдесят гектаров земли. А животноводство — в шестидесяти местах! Квартиру нам дают. Находится она на втором этаже единственного в селе двухэтажного здания, бывшего училища механизаторов. Квартира — две огромнейшие комнаты, обычная кухня с кладовкой и ванная с туалетом. Я пока на какое-то время остаюсь участковым, но уже не только в милых моему сердцу Осташове, Сварове, Студанке…, а и в других селениях, что по ту, южную, сторону Ештеда. Двенадцать хозяйств добавляется к шести прежним. Я довольна. Надо будет больше ездить, а это мне нравится…

Осташов и Мнишек еще не кончили сено убирать, а уже через несколько дней в районе жатва начнется. Позавчера и вчера делала вместе с районным экономистом Немцем и банковским финансистом Борувкой полугодовую проверку в Осташове. Вышло хорошо. Трудодень на три кроны повысился по сравнению с плановым. Лоубек, встряхивая своей легкой кудрявой головой, громко хвастал: «Считайте, соудружка зоотехничка: 80 бутылок вина, 30 бутылок пива двенадцатиградусного, 100 — обыкновенного, 50 литров лимонада и свинья весом 120 килограммов… И все-всё съели. Вот как мы братьев наших болгар принимали. Как родные сидели. Еще бы часок так побыли вместе и уже бы не встали!» А болгар всего было двое. Они в Либерце по культурному обмену, один режиссер, другой администратор. Приехали с фильмом своим «Остров осужденных». Мне понравились и режиссер, и фильм его, в центральном кинотеатре Либерца демонстрировали. У режиссера глаза очень добрые. «Что же вы, товарищ председатель, — обращаюсь к Лоубку, — поросят плохо продуцируете? Обязательство на 216 голов, а выйдет по расчетам не более 130. Разовых маток покупайте и кройте их». — «Не будем ничего покупать, я бы взял палку, да и этих бы всех перебил. Сожрали они нас». «Пока что не они вас, а вы их жрете», — сказала я, чем вызвала веселый смех проверяющих и бурное показное негодование Лоубка. И вправду, выходило, что если все посчитать, то эта копилка (так свиней называли мужики) может и разорить. В Осташове свиноводство убытка не принесло, но лишь потому, что кормит свиней сам председатель и зарплату себе за это не пишет. Откорм поросят там сделали на глубокой подстилке в бывшем сарае для сена. Оборудовали самокормушками для сухого корма. Я все пыталась убедить Лоубка, что надо за откорм начислять трудодни, один трудодень за центнер привеса. Он же хочет доказать, что это можно делать задаром и потому сам ходит задавать корма в самокормушки и поить. Но в обед часто прийти нет возможности, бывает в отъезде, и поросята целый день томятся жаждой. Сегодня он уже согласился, что будет кормить кто-нибудь другой и получать за привесы. И уже дошло до него, что откорм свиней — для хозяйства сущее разорение.

На выходные поехала я вместе с Леной в Дубницу. Иво здесь уже давно живет и работает зоотехником хозяйства. И вещи наши почти все тут. Квартира огромная в доме, где тракторная бригада. Первый этаж — мастерская и гараж, а второй — наша квартира, и через широкий коридор комната председателя дружства Гикша. Однако я окончательно не переезжаю, потому что все еще работаю участковым, точнее, уже районным зоотехником. Но по хозяйствам не езжу и никто не ездит, потому что служба участковых зоотехников уже ликвидирована, а в районе пока на время оставили меня, чтобы в случае чего кто-то смог бы дать профессиональную консультацию или выписать корма. Консультация за все время моего пребывания (месяца два) на этой должности никому не потребовалась, а вот просить корма выписать приезжают исправно. Здесь такой порядок: если есть живность — рогатая или даже птица — положено от государства получить определенное количество комбикорма. Правда, и зарегистрировать положено всю эту живность в Национальном комитете (вроде как наш сельский совет). И без согласия этого комитета нельзя даже свинью зарезать. Разрешение на это может дать лишь участковый зоотехник.

Дубница по здешним меркам село огромное, тянется вдоль шоссе на восемь километров. А местность — равнина, прорезанная лесистыми балками, уходящая лиловатыми далями аж к центру Чехии, к легендарной горе Ржип, с которой и начиналась когда-то эта страна, земля Чешская…

На международную ярмарку в Брно дубницкие дружстевники собрались у одноэтажного, со скромным цветочным палисадником здания местного комитета в четыре утра. Экскурсионный автобус с очень удобными сиденьями, с огромными, чисто умытыми окнами только что выехал, а уже начались достопримечательности: озеро в Гамрах, замки и, наконец, гора Ржип. Это одинокий округлый холм посреди равнины. По стародавней легенде на гору Ржип когда-то давным-давно взошли два брата: Чех и Лех. Оглядели они местность и разделились. Лех подался на широкие просторы, что были к Северу от Ржипа. Это был родоначальник народа польского. А Чех остался, расположился со своим племенем тут же. Так началась Чехия.

По дороге к Брно то и дело встречались всхолмленные лесные полянки и небольшие стада серн, пасущихся на них. До чего же красивые животные! Однако их отстреливают в Чехии: в магазинах здесь почти всегда есть мясо серн. Оно даже дешевле, чем говядина. Мы его покупаем всегда. В Брно приехали часов в девять утра, хотя город этот находится от Либерца далеко, в противоположном конце Чехии. Сразу же пошли на выставку-ярмарку сельскохозяйственных машин и оборудования. Самую хорошую технику привезли немцы. Из наших машин ценят здесь только тракторы гусеничные. Их-то и закупают. А у чехов хороши колесные тракторы. Выставка огромная, но я в машинах мало смыслю, и они меня совершенно не волнуют. Поэтому было скучновато. Однако потом мы были в знаменитых Деменовских пещерах, возле города Брно. Пещеры сталактито-сталагмитовые, сказочно красивые. Мы шли из зала в зал по узкому проходу. Залов много, и все разные. Нарочно так не сделаешь, как сотворила природа. Протяженность пещеры — несколько километров. Перед выходом — красивейшее подземное озеро с изумрудной водою. У выхода встретились туристы из Москвы. Они очень удивились, когда узнали, что спутники мои — обыкновенные доярки и скотники. Они подумали, что учителя и врачи. А Гикша и вовсе посчитали профессором. «Уж очень интеллигентное лицо!» Ночевали в студенческом общежитии (студенты на каникулах). И тут мои селяне доказали, что они не учителя — напились до чертиков, смешав пиво с вином и со сливовицей и облевав уютные студенческие комнатки.