Эльвира Филипович - Я, мой муж и наши два отечества

— Меры — это белковые корма! — выскочило у меня.

Прицыкнули: «Дискуссия потом». Однако до дискуссий не дошло. Сразу же после докладов — поучающие фильмы: Как выращивать кукурузу, как силос закладывать. Башни, траншеи, даже целые курганы силоса кукурузного на экране. И следствие всего этого — реки молока. Потом фильм о пользе массажа. Очень увлеченно рассказывал зоотехник из «Горок Ленинских». Получается, что именно массаж, а никакие там не корма — самое главное в нашей зоотехнической работе.

И наконец, про славного кормача свиней из колхоза Шевченко Львовской области Ярослава Чижа. Сам Хрущев ему руку пожимал. Перегнал Чиж Америку по производительности труда: в Америке на центнер свинины затрачивают 6,6 часа, а Чиж — всего 5,6 часа. А в конце года так и вовсе затратит всего полтора часа!

Кормит Чиж сухим комбикормом, который в кормушки автоматически поступает. А в Чехии вблизи города Градец Кралове в колхозе Смиржице строится гигант по откорму свиней с полной автоматикой. Один человек — на три тысячи поросят. Вместо рук — машины-автоматы, вместо глаз — телевизионная камера.

Да, и еще сообщили: в Чехии практически не осталось частников, разве только в горах, где одни пастбища. У нас во Вратиславицах уже и самые отдаленные от центральной усадьбы земледельческие хозяйства вступили в дружство. Бывшие частники умоляли, чтобы приняли их, потому что замучились поставки выполнять и налоги платить. Больше того, уже и от положенного по закону приусадебного хозяйства отказываются. Возле дома оставляют лишь садики да немного земли под зелень и летние овощи. А картошку не сажают, ее в дружстве берут сколько надо, по заказу. И коров не держат, даже поросят — и тех «пусть дружство выращивает». Может быть, в отдаленных от городов весницах по-другому, а во Вратиславицах именно так.

С утра еду улаживать скандал: для поросяток пани Соботовой не оставили обрата, споили телятам, которым уже и не положено было. Скотник сваливает вину на доярок, те — на телятницу, а старушечка Соботова плачет: «Это они назло мне так сделали…» Успокаиваю бабулечку, вместе с нею осматриваю поросяток. Все веселые, кожа лоснится. Больных, бледных, как раньше были, не видать. «Радость посмотреть, молодец!» — хвалю свою любимую свинарочку, а она: «А вы знаете, у Новаковой в телятнике позавчера телята голодом мычали…» «Знаю, — говорю, — мне об этом еще вчера доложили».

Позавчера вечером сама на Новый коровник не поехала, а послала Зденека зоотехника. Тогда и произошло ЧП. Дело в том, что Зденка Коутска праздновала день рождения своей дочери (дочка девяти лет в это время беспризорно слонялась по Вратиславицам), позвала с собой в ближайшую от коровника пивную новую молоденькую доярку, а потом и Зденека, он как раз шел на коровник за порядком присмотреть. А к ним еще и телятница Новакова присоединилась. Тоже молодая, да собою хороша, да работящая. Но, видать, и до гульбы охочая. Шла на работу, а осела в пивной. Там по вечерам еще и музыка играет. Гульнули так, что и забыли, куда шли. Коровы мычали — не доены, телята не поены, дочка Зденкина всюду носилась, мать искала… На другой день все дружство узнало. И все ко мне: как я на это? Пришлось разбираться. Для меня морально это тяжелее всего: доярки, скотники — все старше меня, а мне их воспитывать… На самом деле все было не совсем так: телята и коровы действительно мычали, но и доярка, и телятница все же пришли и работу свою сделали. А ругала я больше всего своего молодого помощничка. Разного такого наговорила, что у парня аж слезы выступили. Проняло! После узнала, что слезы были совсем по другой причине: Зденек на тренировку опаздывал. Словом, позавчера больше пересудов было, чем самой вины, а вот нынешней проделки — поросяток-отъемышей без молока снятого оставили — я простить не могла.

В ответ на мою «мораль» Зденка заявила, что пани Соботова сплетница, если б не она, никто бы в селе и не узнал ничего. «Так вы, значит, старушку наказали? А поросятки малые ни в чем не повинные пострадали…» Стала стыдить. Погнала их, и доярку и телятницу, на свинарник просить прощения у пани Соботовой. Еле уговорила… А на вечерней дойке Зденка сообщила: «Пани Соботова сейчас такие вкусные пироги нам принесла!»

А еще через день хвалилась старенькая пани Соботова: «Зденка — мастерица печь: такой штрудл притащила! И тоже меня угостила…» А мне радостно было на душе: хорошие люди Вратиславицкие животноводы!

Вратиславицкое дружство и в районе на хорошем счету: привезли нам однажды в хозяйство советских туристов. Те отметили, какие чистые коровы у нас, думали, что это мы к их приезду почистили. Потом я их повезла в Кунратице через лес к пани Климешовой на птичник, потому что у нее есть — она сама готовит — чудесный яичный коктейль. Когда наши видели дом пани Климешовой — двухэтажный, то меня спросили, не буржуазия ли она? Я с гордостью сказала, что нет, что просто у нас хороший колхоз. Когда узнали, какие зарплаты здесь доярки получают, качали головами и мычали, языками прицокивая. «Нам бы, — говорили, — дожить до такого еще недостроенного социализма!» И потихоньку, чтобы только я слышала: «А у нас в СССР социализм уже построили: дороги — сплошные колдобины и коровы в дерьме утопают…»

Весна во Вратиславицах по утрам уже вовсю заливается пением птиц, распускается цветами во всех палисадниках. А радио восторженно вещает о дружбе наших стран, которая на «вечные времена».

В Чехословакии проездом в Австрию был Хрущев. В Чиерне, в Кошицах — толпы народа, цветы, сияющие лица. В Братиславе встреча с президентом Новотным. Речи, речи: Чехословакия и СССР обменяются товарами на десять миллиардов крон; каждый второй килограмм стали будет из советской руды; каждый двадцать первый сахарный завод, изготовленный в Чехии, — для СССР. И еще: в Чехословакии построят весницы будущего и крупные животноводческие фермы или комплексы. Вместо четырнадцати тысяч весниц в ЧССР останется всего четыре тысячи, но будет в них всё, как в городе: многоэтажные дома, магазины, клубы, медицинские учреждения… Уже сейчас дружстевники отказываются от приусадебных участков, продуктами их дружство обеспечит, а им — кино, телевизор, экскурсии! На все будут средства и время!..

Начинался он как обычно, с пяти утра. Небо голубое и солнышко в каждой росинке. До завтрака съездила на скотный, что на Длоугих Мостах. Там запоносили телята. Потом отвела Лену в садик. Она сегодня веселенькая, сама проснулась, оделась и к моему приходу выложила из кубиков подобие человека женского рода: «Мама, это ты!»

После завтрака снова села на своего «Пионера» и понеслась по фермам. Сначала решила ехать в Кунратице. С главного шоссе на узкую полевую дорожку свернула. И тут же услышала за собой: «Девче, ты что делаешь?!» Я сообразила, что поворот не указала. На всякий случай припустила шибче. А этот мужик за мной. «Стой, девче!» — орет. А я мчусь. Только уже не в Кунратице, туда через лес (ну, как в лесу догонит!), а через бугор, на Новый коровник. Дядька что-то орет, а я лишь отдельные слова слышу: «ракета», «русские», «космос», «дура»… А на площадке, что между коровником и свинарником, доярки выстроились, и пани Соботова тоже, и Ярка Нидрлэ. Меня увидали — машут. Подлетела к ним. А они окружили меня, лица — будто бочонок пива выпили, глаза радостью блестят. И все меня поздравляют: «Гагарин! Ваш Гагарин в космосе! Юрий, Юрий — зовут его! В космосе!» Тот мужик, что гнался, тоже подскочил, тоже поздравляет: «Не знал, что русская, хорошо, что русская!» Он, соудруг из областной организации СЧСД — Союза чехословацко-советской дружбы, едет во Вратиславицкий местный комитет договариваться насчет организации вечера встречи местных граждан с туристами из СССР. Туристов, он сказал, целый автобус, но во Вратиславицы только четверо прибудут, остальных по разным Либерецким предприятиям развезут…