Эльвира Филипович - Я, мой муж и наши два отечества

Мы наслаждались в тот вечер едой. Потом заметили, что «Миса изобилия» слишком быстро убывает. Все объяснилось, когда соседка Магдалена принесла нам целую тарелку пирожков горячих с картошкой, с рисом и с требухой». «Мы ваше попробовали, а вы наше кушайте!» Мы Леночку не посылали, она сама отнесла угощение. Причем, когда ее спросили, кто съел, она сказала: «Я». Молодец моя доченька, добрая и умненькая. Ее тут все уже знают и любят.

Пригласили Магдалену пить с нами чай. И снова такого наслушались от нее… Ужас! Женщины с оравой детей — одни здесь в степи. Вернее, не одни, а вот с такими, как этот Романович Запорощенко, которые переселенцев всех фашистами и кабыздохами звали. Наедали морды в войну, сидя на брони, «воюя» с немцами здесь, вот в этих Табунах и других селах Алтая, Казахстана, Сибири… Сколько людей извели. А ничего им за это. В города подались, где их не знают. В начальство устроились…

А переселенцев немецких из Поволжья вроде бы сейчас опасными не считают, а ведь и возвращаться в родимые края, то есть в Саратовские степи, запрещено им. Только здесь живите… Извращения? Но ведь, казалось, они уже в прошлом… А сейчас все дружно идем к коммунизму. Интересно, как будет при коммунизме? Ведь уже не так долго осталось до него. Почему-то, однако, не очень этому верится…

Наступил январь. Третью неделю морозы за тридцать. Но солнышко, если стоять в затишке, даже сквозь мороз ласкает нежным теплом. Снег прямо горит на солнце. Готовим яйца для запуска инкубатора. Рядом с помещением, где инкубатор, вовсю строительство идет: цех для выращивания молодняка в батареях. До цыплят еще далеко, а уже приходят проситься на работу молодые женщины. Никогда не думала, что здесь, на целине, так трудно работу найти. А что же будет, когда механизируют все, как обещают?

А в «Сельской жизни» снова про Чехию. Но уже другой автор пишет, незнакомый нам инженер-архитектор Иржи Янда. В середине прошлого года правительство Чехословакии утвердило новые принципы строительства социалистического села. «Исчезнут разбросанные по косогорам крытые черепицей домики, будут поселки городского типа, в домах все удобства. Общественным центром этих населенных пунктов станут клубы, столовые, магазины». Мои птичницы, я им вслух это читаю, ахают: как хорошо-то будет «у них». А мне жутко становится: неужели изведут эти селения с живописными домиками на зеленых косогорах? Красна Студанка, Олдржихов в Гаих, Фойтка — такая там красотища, что дух захватывает. Я даже представить себе не могу поселки городского типа с домами-коробками в тех местах. Однако же люди хотят удобств. И часто из-за этого красоту сводят.

Нас — бригадиров, агрономов, зоотехников и управляющих отделениями — собрали в центральной конторе на совещание. Сначала главный агроном Пактовский выступал, затем Лейман. Оба «клеймили» травопольщиков. Пактовский, молодой, но не в меру располневший агроном-орденоносец, набрасывался на «врагов-травопольщиков» с яростью. Здесь у нас, в Табунах, никаких таких активных борцов за травополье нет. Разве что Иво раза два поспорил с Пактовским, но сейчас и он притих. А были б здесь они, травопольщики, то наш агроном и с кулаками бы на них пошел. А у Лейман так забавно получалось: «Осудим белорусских ученых, они нахально гофорят, что прафильный путь — это трафополье. Они гофорят, что их даже XXII съезд не сфетет с прафильного пути». Как можно так гофорить?! Партия не ошипается!»

Хрущев на совещании работников сельского хозяйства Белоруссии сказал, что, мол, некоторые ученые погрязли в травопольном болоте — вытаскивать их надо оттуда.

Посевная, Алтайская целина (фото из интернета)

Весна по календарю. А у нас морозы, особенно по ночам. Но солнышко яркое, и после обеда капель. Иво поздравил нас веточками ивы. Он держал в конторе их, в тепле, и веточки стали совсем весенними — на них почки запушистились.

На работе женщины сварили картошки, нарезали сала, огурцов и арбузов соленых, принесли и бутылочку водки. Все, и даже водка, показалось удивительно вкусным. После обеда пришли управляющий с Романовичем нас поздравлять. «Идите, женщины, отдыхайте, сегодня ваш праздник». А как тут уйдешь? Все равно накормить надо, яйцо собрать. На цыплятнике у меня молодые работают. Надо еще и к ним заглянуть. А вставать не хотелось, от выпитой водки такая благодать шла к ногам…

Весны здесь почти не было. Еще на майские праздники мы мерзли в осенних пальто, кутались в шали, дули на озябшие руки. Ледяной ветер хлестал в лицо остренькими льдинками смерзшегося дождя. А через два дня — жара, пыль, мухи. Холода еще будут, нам сказали. Здесь и после двадцатого мая бураны вскипают.

Майская демонстрация в Табунах, 1962 г.

И вот уже больше половины батарей заполнили и лампы во всех батареях включили. Светло, теплынь, цыплятки веселые. Теперь зелень гидропонная почти вся им идет.

Цыплята росли быстро, особенно когда мне удалось получить для их выращивания специальный комбикорм. И вскоре я вместе с шофером Колей Катрушенко стала возить набравших нужный вес цыплят на птицекомбинат в Славгород.

Одно-, реже двухэтажные толстостенные кирпичные дома подобрались к самой площади, изрезанной колеями тракторов и телег, истоптанной и сплошь изрытой свиньями и курами, где в ямках и яминах купаются они в серой пыли. Посреди площади крохотный, в два ряда дощатых прилавков, базар. Но хоть такой. У нас в Табунах тоже райцентр, а никакого нет. Хотя по воскресеньям небольшой — всего несколько человек — рыночек собирается и в Табунах. Жительницы окрестных селений приносят сбитое сливочное масло, соленое сало, сметану, соленые арбузы… Все это расставляют на газетки или тряпки, постеленные прямо на утоптанную землю пустыря, что между конторой и местным клубом. Долго с этим не стоят: продукты раскупают враз, потому что ведь в магазине кроме ржавой селедки и морской капусты почти никогда ничего не бывает. А в Славгороде базар каждый день собирается. Там помимо продуктов, которые лучше покупать, пока не разобрали, то есть до обеда, есть еще и продавцы всякого дамского и детского барахлишка, а также разного инструмента, нужного по хозяйству.

В Славгороде на рынке можно купить все. Разные всякие железки там продавал один пожилой китаец. Спросишь у него, а есть ли в наличии «то-то»? И он, если нужного «того-то» нет в наличии, всегда отвечал: «Сегодня нет, завтра будет». И обещанное действительно появлялось буквально на следующий день. А однажды успешного продавца спросили: «А сифилис у тебя есть?» — «Сегодня нет — завтра будет!» — под веселый хохот подвыпивших мужиков ответил китаец. Потом, конечно, понял свою промашку, однако на шутку не обиделся, смеялся тоже, понимал, что для него это реклама. Слава китайца, которого знали как «Сегодня нет — завтра будет», распространилась на многие десятки километров от Славгородского рынка и держалась многие годы…