Татьяна Перцева - Асфальт в горошек

Как же все это пахло! Как же все это было вкусно!

Потому что слова «гидропоника» в Узбекистане не знали. А растили все по старинке. В не обезображенной химическими удобрениями земле частных участков.

Было же счастье…

Точно было, потому что мне и моим сверстникам удалось пожить в ту эпоху, когда не было китайского пластика, не было страшных, сжигающих землю удобрений, а были настоящие помидоры «юсуповские», настоящая зелень, настоящие рынки… Настоящая, не эрзац-жизнь.

А с чем идем? В чем несем? Тара какая? Не задумываемся? Вот и тогда не задумывались.

Одно из самых ранних воспоминаний: я просыпаюсь, потому что пришла мама. С работы. Глубокая ночь, но меня, как всегда, разбирает:

— Мама, что ты мне принесла?

Мама роется в довольно большой кирзовой (именно кирзовой) сумке, достает какой-то пустяк вроде сушки, и я довольная тут же начинаю ее грызть. Вредно, знаю, но я вообще сторонница вредного питания.

Такие черные полухозяйственные сумки я видела почти у всех соседских женщин. Конечно, они были довольно удобными, хоть и ужасно некрасивыми, но в них таскали продукты из магазинов. Потом эту сумку у мамы как-то ночью вырвали, было довольно рано, она возвращалась с продуктами из буфета «Правда Востока», не дождавшись дежурной разъездной машины. Прямо на нашей улице и вырвали. Мама очень переживала и плакала. Еще бы не плакать: обидно как! Дело перед каким-то праздником было.

Ну, погоревала и купила другую, такую же. Ничего лучшего все равно не было. В смысле сумок.

А из хозяйственной тары были еще и авоськи. В Ташкенте их звали сетками. Говорят, слово «авоська» впервые появилось в монологе Аркадия Райкина. В смысле, удобно повсюду таскать с собой, авось что-то попадется. Проблем-то никаких: она занимала очень мало места и почти ничего не весила. Плелась она из цветных хб-ниток, а иногда даже из шелковых, говорят, членами общества слепых и была самой популярной хозяйственной сумкой в СССР. Кроме достоинств, были и недостатки: все содержимое выставлялось напоказ, а плетеные ручки резали ладони. Говорят, иногда на ручки надевались трубки, но я таких авосек не видела. Правда, напомнили мне, что продавались пластмассовые съемные ручки, но у нас в доме их не было.

Я читала также, что за границей авоська пережила несколько пиков популярности и сейчас считается самой экологичной тарой. Кстати, кроме названия «fish-bag», я встречала такой любопытный термин как «maybe bag».

Я бережно храню две авоськи.

Но в Ташкенте с авоськой конкурировала еще одна тара для покупок — пакеты из крафт-бумаги или какой-то другой, тоже оберточной.

Вообще-то в советских магазинах покупки заворачивали в кульки из рыхлой толстой серой или белой бумаги. Любая бакалея, будь то сахар или соль, макароны, крупа, насыпались в кульки. Хлеб протягивали голыми руками без всякой обертки.

То же самое творилось и на базаре. Только там на кульки шли листочки из книг и страницы газет. И не надо мне скорбно рассказывать, что использование портрета Сталина для кулька или нарезание на нем селедки вело к аресту и чуть ли не расстрелу. Использовались любые газеты с любыми портретами. Перед моими глазами так и стоит клочок газеты с портретом Сталина, украшенным огромным жирным пятном. Пролилось шпротное масло. И все мы остались живы и целы.

Гораздо позже, в шестидесятых, стали выпускаться расфасованные сыпучие товары: крупа и сахар-песок.

Для более мелких покупок вроде пряностей и семечек в ход шли книги и учебники. Кстати, в этом году я покупала пряности в таких же кулечках, на обороте были какие-то графики.

И все это очень удобно помещалась в пакетах, края которых были прострочены на машинке. На Алайском они продавались возле магазина тканей или ювелирного — почти в центре. Продавцами обычно были старики или женщины-узбечки, молодежь занималась другими делами. Этакое совершенно частное предприятие посеред социалистического города, и продавцов никто не преследовал. Впрочем, вероятно, они платили базарным милиционерам и базаркому тоже. Стоил пакет, если не ошибаюсь, копеек двадцать, и продавцы никогда без дела не стояли. Так что доход был стабильным. Пакеты были довольно большие. Недостатки — мог намокнуть и порваться, если в пакете давились ягоды или помидоры. Ручек, конечно, не имелось, а вот зрелище было колоритным: пакет, из которого торчат лепешки и пучки зелени и редиски. Это так мужчины закупались. Но пакеты были настоящей палочкой-выручалочкой. Интересно, что подобную тару я видела только еще в одной стране — в американских продуктовых магазинчиках. Точно такие же пакеты, только склеенные, а не прошитые. И точно так же торчат пучки зелени.

Ситуация ничуть не изменилась, когда в конце пятидесятых (1957—1958) появились первые пластиковые пакеты. Нет, не подумайте, они ничем не напоминали современные. Просто небольшие прозрачные пакетики, и никому в голову не приходило покупать их, чтобы что-то туда класть. Дело было до реформы 1961 года, пакет стоил рубль. Рубль! Кому такая роскошь была по карману? На рубль тех времен можно было, как говорят в Узбекистане, «базар сделать», то есть накупить продуктов. Пакеты стали чем-то вроде новомодной игрушки, началом эры пластиков. Авоськи и пакеты из крафт-бумаги позиций пока не думали сдавать. Я очень хорошо помню, как мы с мамой таскали их с базара и время от времени останавливались передохнуть. Картошку тоже ссыпали в авоськи. Если же речь шла о фруктах на варенье, в ход шли ведра. Строго эмалированные — мама меня много раз предупреждала, что цинковые ведра и фруктовый сок несовместимы, и можно сильно отравиться.

Смена авоськам пришла совсем с другой стороны. Дело в том, что в наших южных и восточных союзных республиках существовала такая категория как артельщики, нечто вроде кооператоров девяностых. Артельщики вечно ходили под богом, то есть под ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности), и часто попадали в тюрьму, но являлись двигателями прогресса и богами вечно отстающей легкой промышленности, поскольку пребывали на гребне моды и производили хоть и довольно уродливое, но подобие модных вещей.

В тот раз они изобрели новые авоськи в виде мешков из мелкой синтетической сетки красивых расцветок и с удобными пластиковыми ручками. Такие авоськи были прочными, но плохо складывались и занимали много места в сумке. Позже вошли в моду такие же артельные парусиновые мешки и торбы из жатой клеенки. На мешках красовались портреты знаменитостей в совершенно кошмарном исполнении. Зато прогресс!

Помню, как обрадовалась мама, когда я на 8 Марта купила ей в чиланзарском торговом центре корзинку, сплетенную из чего-то вроде цветных пластмассовых трубочек. За пять рублей! До того на рынке продавались корзинки из лозы, довольно тяжелые и дорогие. Такие, только маленькие, покупали детям и складывали в них черешню или клубнику. Потом я привезла из Москвы большую белую сумку из дырчатого пластика, удобную тем, что она могла раскладываться и застегиваться на боковые шарики, тоже пластиковые. Такая у меня и сейчас есть, дожила до двадцать первого века.