Иоанна Ольчак-Роникер - Корчак. Опыт биографии

Паломники, которые всю жизнь копили деньги на эту поездку, и еврейские эмигранты, измученные годами борьбы за сертификат – разрешение английских властей на жительство в Палестине, – сначала страшно испугались незнакомого окружения, бурного моря и собственной отваги. Христиане вынимали из узелков молитвенники с золоченым обрезом, пели литании Богородице. Религиозные евреи в черно-белых талесах читали свои молитвы. А потом вышло солнце, и настроение у всех улучшилось. Люди начали выходить из кают на палубу.

Рядом с епископскими фиолетовыми мантиями, рядом с черными сутанами ксендзов на каждом шагу появлялись черные лапсердаки <���…>. Люди, одетые по-господски, мелкие помещики из-под Радомска и Груйца, в картузах, в высоких сапогах, стояли, облокотившись о перила палубы рядом с загорелыми серьезными подростками в синих халуцких рубашках. От яркого блеска щурили глаза как паломницы в черных кружевных шалях и белых кофточках, так и еврейские купцы в домашних туфлях и цветастых халатах {330} 330 Hanna Mortkowicz, W Palestynie. Obrazy i zagadnienia, Warszawa 1936, s. 4. .

Можно себе представить Корчака где-то в стороне от всех, облокотившегося о борт. В старомодном летнем плаще, в светлой полотняной кепке, защищающей голову и глаза от солнца, он смотрит на пеструю толпу, которую постепенно охватывает радостное возбуждение. Под мелодии вальсов и танго, звучащие из палубных громкоговорителей, первыми начинают танцевать туристы. Под ногами у них вертятся дети. Женщины в париках рукоплещут. Это придает смелости старым евреям. Бородатые, седовласые, они принимаются кружиться в такт хасидским мелодиям, которые сами напевают. С верхней палубы долетают голоса пилигримов: «Ангел Господень возвестил Марии…» С нижней раздается сионистский гимн «Хатиква». А потом еврейская молодежь, забывшая об идеологических разногласиях, начинает танцевать хору, затягивая в хоровод все больше участников.

Корчак в сопровождении дружественных людей сразу же, как советовала Стефа Вильчинская, отправился в кибуц Эйн-Харод – одну из множества сельскохозяйственных коммун, расположенных в Галилейской долине. Эта долина, на иврите Эмек-Изреэль, была главной гордостью палестинских евреев, символом их упорства и успехов. Много веков там существовала земля, текущая молоком и медом, о которой так часто говорит Библия. Традиция гласит, что у родника Харод Давид одолел Голиафа. После изгнания евреев из Палестины брошенная земля превратилась в малярийное болото. После Первой мировой войны все стало меняться. Волны поселенцев, ринувшихся в Эрец-Исраэль, твердо решили вернуть к жизни эту «отравленную долину», купленную у арабов за деньги сионистского Колонизаторского фонда.

Приезжие, чаще всего – евреи из Западной Европы, люди из городов и местечек, непривычные к физическому труду, понятия не имели об аграрных проблемах и не ожидали столкнуться с тяготами климата пустыни. Женщины и мужчины, вооружившись одними лишь лопатами и дренажными трубами, стоя по колено в воде, перекапывали и осушали землю, боролись с малярией, с собственной слабостью, нередко умирали от истощения. Их называли фанатиками, безумцами. Эксперты, знатоки тех земель, пугали их поражением. «А сегодня, пятнадцать лет спустя, на осушенной здоровой почве волнуются колосья, коровы мычат в стойлах, тысячи загорелых широкоплечих крестьян живут и работают в десятках квуц и кибуцев…» {331} 331 Hanna Mortkowicz, W Palestynie. Obrazy i zagadnienia, Warszawa 1936, s. 4. – с восторгом писала моя мать.

Квуца, или кибуц, – коллективное сельское хозяйство, коммуна. Общие дома и орудия труда, совместный труд, равные права и обязанности. Оплату здесь получали натурой: жилье, питание, медицинская помощь, ясли, детские сады, школы были бесплатными. Необычайной заботой были окружены рожденные и растущие в кибуцах дети. Их родители приехали с разных концов земли, говорили на разных языках, среди них были представители всех слоев общества. Идеология возрождающегося государства требовала, чтобы новое поколение развивалось в едином направлении. Поэтому потомство эмигрантов воспитывалось вне семьи. Для младенцев, дошкольников, школьников выделяли самые удобные, оборудованные наилучшим образом дома в кибуцах. Опекой над детьми занимались нянечки, воспитательницы, учителя. Родители виделись с дочерьми и сыновьями вечером, после работы, и в выходные. Так, вдали от нежелательных влияний, выращивали новый тип человека, который должен был стать сильным, здоровым, лишенным травм и комплексов своих обиженных судьбой предков.

Кибуц Эйн-Харод был как раз одной из таких лабораторий, где проводили эксперимент по коллективному воспитанию. Поэтому туда, полные энтузиазма, приезжали писатели из Польши: Ксаверий Прушинский, Мария Кунцевич, моя мать. Корчак пробыл в кибуце три недели. Он заботился о младенцах, лечил дошкольников, чистил картошку на кухне, смотрел на гору Гильбоа, заполнил заметками шестнадцать блокнотов, прочел несколько лекций. С большим трудом его уговорили поехать на несколько дней на экскурсию в Долину Иордана и Северную Галилею. Его привлекал главным образом местный быт. На прощальной встрече Лилия Басевич, учительница из России, поблагодарила его за ценные советы. Из ее речи видно, как важна была для палестинских воспитателей проблема гармоничного развития детей, растущих в общине кибуца. Эксперимент пока что длился слишком мало времени, чтобы можно было предвидеть результаты. Он обеспечивал образцовое физическое развитие и соответствующее возрасту образование, но, отрывая детей от семьи, не давал им достаточно тепла, не спасал от одиночества, от растворения в толпе. Учителя с благодарностью слушали Корчака, напоминавшего им, что нужно замечать индивидуальные черты ребенка, уважать его потребности, но в повседневной жизни кибуца им не хватало времени и терпения на подобную педагогическую роскошь.

Хоть Доктор почти не ездил по стране и мало что видел, но в письмах, которые он писал, вернувшись в Варшаву, чувствуется, какое огромное значение для него имела поездка. «Даже удивительно, насколько можно разбогатеть за такие короткие двадцать дней <���…> – сколькому научиться, понять, получить – надолго и навсегда» {332} 332 List Janusza Korczaka do rodziny Simchonich, 17 II 1935, w: Janusz Korczak, Dzieła, t. 14, wol. 2, s. 194. , – писал он семье Симхони. Бывшие воспитанники и варшавские друзья, переехавшие в Палестину, обижались на него за то, что он засел в Эйн-Хароде, ни с кем не повидался. В его оправданиях звучит религиозный пыл человека, который заперся в монастыре, чтобы пережить мистическое откровение, сосредоточиться исключительно на контакте с переживаемой реальностью и с собственными мыслями. Даже для Арнона он не нашел времени.