Елизавета Кишкина - Из России в Китай. Путь длиною в сто лет [litres]

Как раз в то время в Харбине было создано бюро переводов, куда и привлекли китайцев, вернувшихся из Москвы: Линь Ли, Фифи, Гуйского, Крупника, Шибанова и других. Ли Лисаня назначили руководить этой работой в качестве главного редактора, но по своей занятости он практически не мог найти времени для редактирования. Стилистическую редакцию русских переводов попросили делать меня. Я с удовольствием занималась этой работой. Очень удобным оказалось то, что почти все жили вместе, работали прямо в нашей гостиной, и всегда можно было оторваться, чтобы покормить Лялечку.

Сначала переводили на русский язык «Положение о земельной реформе», разработанное ЦК КПК, а затем приступили к переводу произведений Председателя Мао. Поскольку я по-прежнему оставалась профаном в китайском языке, то работала в паре с Фифи: я читала текст перевода вслух, делала замечания, она их сверяла с китайским оригиналом. Окончательные поправки вносились после совместного обсуждения. Очень я сокрушалась, что меня не приняли в Москве в Институт востоковедения, а то бы я могла стать полноценным работником, и было бы совсем другое дело.

Такой способ коллективного перевода и редактирования прижился в нашей компании, мы его практиковали и потом, в Пекине, когда бывало какое-либо срочное задание сверху.

Если требовался перевод на китайский, то муж брал русский текст в руки и, расхаживая по комнате, наговаривал прямо с листа, а Линь Ли или Фифи тут же записывали и передавали ему на вычитку. Дело шло быстро.

В 1948 году у Ли Лисаня оставались еще дела и на фронте.

В сентябре 1948 года семисоттысячная Северо-Восточная армия под командованием будущих маршалов Линь Бяо и Ло Жунхуаня (того самого, с которым я встречалась в Москве) развернула наступление по всему фронту, окружая и уничтожая группировки противника.

В октябре подняла восстание и перешла на сторону коммунистов часть гоминьдановского корпуса, оборонявшего город Чанчунь, бывшую столицу «государства Маньчжоу-Го» [92] Маньчжоу-го (1932–1945) – марионеточное государство, созданное Японией на оккупированной территории Маньчжурии. , во времена японской оккупации, а оставшиеся силы быстро капитулировали. Как говорили, в этом была заслуга и Ли Лисаня, который руководил работой по подрыву и разложению армейских частей в тылу врага.

В начале ноября был освобожден Шэньян (Мукден) – главный город Северо-Востока, и Северо-Восточное бюро ЦК немедленно переехало туда. Многие руководящие работники перевезли за собой семьи. Уехал в Шэньян и Ли Лисань. Он звал меня к себе, сообщал в письме:

«Все думали, что ты со мной приедешь, и приготовили для меня большую квартиру. Это дом бывшего гоминьдановского мэра города из 14 комнат. Не знаю, что с ними делать. Это один из лучших особняков в Мукдене, но не сравнить с нашей квартирой в Харбине. Нет сада, и комнаты не такие уютные. Жизнь в такой большой квартире будет вызывать у меня еще больше тоски. Хорошо было бы, чтобы ты приехала!»

Я съездила в компании Линь Ли в Шэньян присмотреться, но этот японизированный город мне по сердцу не пришелся. Не хотелось сниматься с насиженного места и обосновываться заново. Тем более что в Харбине у меня была работа, к которой я прикипела всем сердцем. К тому времени Институт русского языка из района Мацзягоу переехал в Наньган, и ходить мне стало совсем близко. Раньше я ездила за тридевять земель, а теперь перейдешь улицу – и уже на месте. Институт благодаря усилиям Ван Цзиюй и Чжао Сюнь к этому времени стал принимать все более соответствующий учебному заведению вид: все побелено, покрашено, центральное отопление работало хорошо, поддерживая тепло в помещениях, несмотря на лютые холода. Как бросить работу посреди учебного года? Но, самое главное, я уже начала разбираться в обстановке и понимала, что Шэньян – это ненадолго.

«Возможно, буду жить здесь месяц или еще больше», – писал мне Ли Лисань. Очевидно, что он не рассматривал МукденШэньян как окончательное место жительства.

К концу 1948 года весь Северо-Восток был очищен от гоминьдановских войск. Успешно развивались военные действия и в других районах. В декабре Северо-Восточная армия вошла в пределы собственно Китая, очерченные Великой Китайской стеной, и, соединившись с другой полевой армией, начала крупномасштабную операцию в районе Пекин-Тяньцзинь. В начале января 1949 года штурмом были взяты города Тяньцзинь и Чжанцзякоу (Калган). Пекин оказался в осаде, и генерал Фу Цзои предпочел принять условия мирной капитуляции. Народно-освободительная армия вошла в Пекин без единого выстрела. Пекинский гарнизон был расформирован, а сам генерал получил почетные должности в Народно-политическом консультативном совете и в Совете обороны, одно время он даже занимал пост министра ирригации в правительстве КНР.

Я была в курсе этих событий и предвидела, что мое пребывание в Харбине подходит к концу: было ясно, что столицей мог стать только Пекин, и Ли Лисань по долгу службы должен будет находиться там.

В феврале 1949 года, когда Пекин распахнул свои ворота частям Народно-освободительной армии, Ли Лисань находился уже не в Шэньяне, а в маленькой деревушке Сибайпо, затерянной среди лессовых гор провинции Хэбэй. Здесь в марте 1949 года состоялся пленум ЦК КПК, на котором было принято решение перенести центр тяжести работы из деревни в город. Решение это было действительно историческим: ведь до того вся специфика деятельности, все структуры формировавшейся власти ориентировались на деревню, на крестьянство и во многом носили партизанский оттенок. И тут такой резкий поворот! Коммунистическая власть спускалась с гор.

Мао Цзэдун, прекрасно знавший крестьянство и сам крестьянин в душе, возможно, чувствовал себя не совсем уверенно при мысли о городе. Недаром он все время говорил о том, что нужно учиться заново, нужно привыкать к городской жизни, и старался окружить себя людьми, которые разбирались в городских условиях. На какой-то момент в поле его зрения вошел Ли Лисань. На пленуме в Сибайпо Мао неожиданно обласкал его вниманием и предложил:

– В Шэньян не возвращайся. Поедешь вместе с нами в город.

Такое предложение было равносильно приказу. Ли Лисань отменил прежние планы, и в середине марта все шестьдесят человек – участники пленума – вместе с обширным штатом аппаратчиков, охранников, связистов и так далее в сопровождении воинских частей погрузились в трофейные американские джипы и по пыльным проселочным дорогам выехали в Бэйпин (Пекин). «Северная равнина» – так город назывался при Гоминьдане, чтобы не путали со столичным градом Нанкином («Южной столицей»). Теперь ему должны были вернуть прежнее имя Бэйцзин – он снова становился Северной столицей.