Коллектив авторов - Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском

Петь я собиралась старую студенческую песенку «В гареме нежится султан…». Подыграть на гитаре обещал Андрюша Усачёв, он часто пел в этой программе. Звоню ему накануне:

– Давай морскую тематику обыграем. Я надену матроску, а тебе принесу белую капитанскую фуражку, знакомый каперанг подарил…

– Ну давай, – отвечает Андрюша как-то озадаченно.

Я встала в пять утра, чтоб нагреть воды и вымыть голову: горячую воду тогда отключали чуть ли не на месяц. Надела блузу с матросским воротником, юбку мамину гофрированную (сжатая в трубку, она хранилась в капроновом чулке), туфли на каблуках (мука мученическая!) и отправилась в Останкино. Дотащилась до нужной студии – и оказалось, выступаем мы по радио.

Рассказываю народу про свои напрасные хлопоты, все хохочут. И вот уже микрофоны включены, и Успенский по очереди представляет участников передачи.

– А ещё у нас в студии Марина Бородицкая, – сообщает он с серьёзной миной. – Она, понимаете, сегодня готовилась к телесъёмкам, а попала на радио. Но чтобы такая красота не пропала даром, я сейчас, дорогие радиослушатели, опишу вам Маринину внешность. Представьте себе известную картину Брюллова «Всадница». Представили? А теперь… убираем лошадь!

Сердиться на него было невозможно. История, что называется, осталась в анналах. Спустя годы друзья притащили мне на пятидесятилетие коллаж из брюлловской репродукции с моей приклеенной фото-физиономией. И до сих пор, застав меня у зеркала, кто-нибудь из подруг нет-нет да и скажет:

– А теперь убираем лошадь!

С 1991 по 1995 год в Латвии выходил детский журнал «Гном», редактировал который Владимир Новиков. Эдуарду Успенскому журнал пришёлся по душе, и писатель стал одним из авторов «Гнома». Со временем Новиков обнаружил, что он – прототип героя книги Успенского. Ниже – его рассказ.

Много лет назад, когда телеэкран был лишь голубым, на нём, в одной из передач, выступал невысокого роста активный человек. Стихотворение, которое он читал быстро-быстро, было невероятным для пафосных советских времен:

Кто же он, отважный чтец? Это был Эдуард Успенский.

Когда в 1991 году я стал редактором латвийского журнала для русских детей «Гном», то мне очень хотелось заполучить текст запомнившегося с давних времен стихотворения. И это удалось!

Одним из первых моих вопросов автору был:

– Эдуард Николаевич, почему вы, когда читали стихотворение о пирате, так спешили?

– Ведь эфир был прямым – и мне в любой миг могли отключить микрофон.

Латвийский журнал понравился Успенскому, и он согласился сотрудничать с ним. При этом сказал:

– Спасибо за журнал! У меня как раз малышки-девчонки подрастают!

Успенский тогда посылал материалы в Израиль писателю Александру Каневскому, который издавал журнал для детей «Балагаша». Эдуард Успенский стал отправлять свои истории на два адреса: в Израиль и в Латвию.

К первой же публикации я нарисовал шарж на писателя, окружённого его героями. Послал журнал по обыкновенной почте. Об электронной тогда не слыхивали. Я очень волновался за шарж: похож? – не похож? Когда же в очередной раз приехал в Москву, рассказал об этом Эдуарду Николаевичу. Он засмеялся:

– Да как только открыли журнал, Иринка и Светланка прокричали: «Па-а-апа!»

В 1999 году я купил новую книгу Эдуарда Успенского. Пришёл домой – и вручил её дочке Аллочке. Сам же уселся за стол в другой комнате. Рисую.

Через какое-то время слышу голос дочки:

– Папа, Успенский в книге о Жаб Жабыче и о тебе не забыл!

Книги этой я ещё не читал, бегу к дочке:

– О чём это ты?!

– С Жаб Жабычем дружит толстый мальчик Вова Новиков. Видишь, что Эдуард Успенский пишет: «Несмотря на свою толстоту, этот мальчик был достаточно разумен». Я взял книгу и убедился, что Вова Новиков действительно не глуп и помогает Жаб Жабычу в трудный для него момент…

Когда же Эдуард Успенский приехал к нам в Ригу, я получил книгу с его автографом.

Успенский, когда приезжал в Латвию, стремился на берег моря. Ещё в семидесятые годы он снимал на лето веранду в рыбацком посёлке Рагациемс, что в переводе с латышского – «Посёлок на мысу». Там он любил слушать рассказы рыбаков-мореходов.

Не отказывался Эдуард Успенский и от выступлений в рижских школах. В таких встречах я тоже принимал участие: рисовал на сцене иллюстрации к стихам Успенского, читал свои. К выступлениям я готовился заранее, порой – репетировал. Однажды мы выступали неделю, в семи школах подряд. И уже после второй встречи Эдуард Николаевич сказал мне:

– Что же это такое? Володя, я не могу с тобой выступать!

– Почему?!

– Да у тебя всё расписано! Что за чем! Надо импровизировать!

– Я репетировал.

– Ты ведь идёшь к друзьям! Какие могут быть репетиции перед встречей с друзьями?! Беседуй с ребятами, смотри за настроением зала – и находи нужное слово, стихотворение, рассказ.

С тех пор я готов к любой встрече с детьми разного возраста – от детсада до десятиклассников.

Я благодарен урокам Эдуарда Николаевича Успенского, тому, что он помог мне поверить в себя. Счастлив, что он считал меня своим учеником.

С Успенским я познакомился в 2003 году, на записи телепередачи. Вернее, за несколько дней до неё. Эдуард Николаевич собрал у себя в квартире на улице Александра Невского несколько молодых поэтов, и каждый прочитал по стихотворению, чтобы показать, кто мы, собственно, такие. Среди прочих там оказались Артур Гиваргизов, Ая Эн, Сергей Белорусец и я.

Артур прочитал своё прекрасное: «Болеть мы любим…», Белорусец – смешной стих про мышей, Ая, кажется, про «пилотище», а я – про мух: «Вот не моют руков мухи, и болят у мухов брюхи…». Эдуард Николаевич над моими мухами смеялся.

Всех пришедших пригласили на передачу, и прошла она весело. Эдуард Николаевич то и дело обращался к Гиваргизову – «Гиваргидзе», за что присутствующий там же Андрей Усачёв назвал Эдуарда Николаевича «Иваном Ивановичем».

Успенский хотел показать широкому зрителю, что в нашей стране есть хорошие молодые детские поэты. Но по решению теленачальства передачу показали в выходные, часов в семь утра, когда широкий зритель спит, и потому о нас тогда никто и не узнал.

Через полгода я оказался в Переделкино на первом семинаре молодых детских писателей. Организовал его Сергей Александрович Филатов, а вели Успенский, Остер и многоопытный в этом деле Валерий Михайлович Воскобойников. Был там и наш замечательный Змей Горыныч, наш трёхголовый дракон детской литературной критики: Ксения Молдавская, Мария Порядина и Алексей Копейкин. Дракон «покусывал» Успенского и Остера за их «постсоветские» книги, Остер, превратившись в сказочного богатыря вроде Добрыни Никитича, умело отбивался, а Успенский как бы и не замечал летающего вокруг «дракона». Он, как другой васнецовский богатырь, стоял у придорожного камня и думал о том, по какой дороге пойдёт процесс детской литературы, что ему предстоит: «Богату быть, женату или убиту»? Забегая вперёд, можно с уверенностью сказать, что процесс пошёл по дороге, которая обещала «женату быть», и сейчас у нашей детской литературы приятное женское лицо. И пока она не свернёт в сторону «богату быть», мужчин не прибавится – им семьи кормить надо.